– Это неважно! – вскинулась та, – Лорд Раот оказал тебе честь, когда назвал тебя красавицей! Ты должна была отблагодарить его, а не грозить лишениями!

– Красавицей? – переспросил король.

– Лишениями? – одновременно переспросила я, подняв брови.

– Отец!!! – завизжала Нарина, отчего оконные стёкла опасно завибрировали.

– Что всё это значит? – разгневанно спросил дядя, посмотрев на меня очень недобрым взглядом, – Ты хотела сорвать наши мирные переговоры из за того, что некрониец одарил тебя комплиментом?

Я едва сдержала колкое словцо.

Дядя был зол не из за этого, совсем не из за этого... Его бесил тот факт, что ко мне было проявлено внимание. Бесил настолько, что сейчас он был готов объединить свои силы с дочерью для полного и капитального разноса коварной и неблагодарной меня.

– Я хочу напомнить вам, ваше величество, что передо мной стояли всего лишь лорды. Я не обязана была раскланиваться перед ними за то, что меня одарили сомнительным комплиментом. Вы можете уточнить у министра иностранных дел все подробности нашей встречи с некронийцами и поймёте, что я повела себя так только из соображений о лице короны, при условии, что наши гости не проявили и доли уважения ни ко мне, ни к нашим традициям. Они вели себя нагло и по варварски. Великая Дакия перестала бы быть Великой, если бы я после этого стала раскланиваться перед ними.

Я перевела взгляд на свою кузину, которая выглядела сегодня выше всяких похвал – некронийская мода, безусловно, ей шла. Платье утянуло её, создавая иллюзию наличия талии, грудь вздымалась при каждом вздохе, пухленькие ручки то сжимались в кулачки, то разжимались, застывая в попытке придушить кого то, выглядя при этом настолько безобидно, что я бы рассмеялась, не знай – какой опасной может быть кузина в своём гневе. О нет, она никогда не полезет в драку, она скорее пропитает мою подушку ядом или подкинет в вещи ядовитых жуков. Знаем, проходили.

– Нарина, выйди из моих покоев, – холодно сказала я.

– Папа! Они не придут на приём! – возмущенно воскликнула принцесса.

– Нарина, выйди из покоев сестры, – спокойно попросил король.

– Не называй моей сестрой это бесовское отродье! – зашипела Нарина, отчего король окончательно вышел из себя, а я удивленно уставилась на кузину.

Откуда она узнала… это?

– Нарина, вон! – повысил голос дядя, сверкнув на дочь разъяренным взглядом, и кузина вылетела из моих покоев, с грохотом захлопнув дверь.

Мы с дядей остались наедине... Застыв в противоположных концах комнаты, мы смотрели друг на друга, не решаясь произнести что то вслух...

Три года назад. Монастырь Богини Смерти.

Я стояла на подстилке из гвоздей и считала количество трещин на каменной кладке стены. Пятьсот сорок восемь. Этот участок изучен мною до мельчайших подробностей. Я бы сказала, что он мой любимый, если бы гвозди не впивались в мои стопы своими острыми концами. Крови на полу была целая лужа, но, если бы я не позволила ей течь, меня бы вновь обвинили в колдовстве или одержимости, а это грозило новым наказанием, коих за день у меня насчитывалось штук пятнадцать. Меня словно специально осушали, заставляя терять кровь каждый божий день. И подстилка из гвоздей была самым лёгким испытанием в арсенале матери настоятельницы…

Как долго я здесь? Я не знала. Мне казалось, что жизней пятнадцать, не меньше. Мать настоятельница любила напоминать, что я самая желанная гостья их монастыря.

– Кирена, двенадцать часов, – раздался голос послушницы, следившей за тем, чтобы я не сошла с подстилки раньше времени.

Я сжала зубы и ступила на холодный пол. Думаете, стоять на гвоздях – самое страшное?

Я прикрыла глаза и сделала первый шаг.