Рассматриваемый период, по всем статьям, можно определить как выдающийся, возможно, подобного мы уже никогда и не увидим. Каждый, сколько бы ему ни было лет в 70-е, вспоминает о тех временах с ностальгией, находя в них свою «особенность». «Мы, простые ребята, которые хотели снимать кино, знали, что в любой момент нас могут выгнать дяди со студий», — говорит Скорсезе. Само собой, не обходилось тогда и без проходного «барахла», но «Аэропорт», «Приключения Посейдона», «Землетрясение» и «Ад в поднебесье» лишь нагляднее оттеняют настоящие шедевры «золотого века», «последнего великого периода в истории кинематографа, — по словам Питера Барта, вице-президента «Парамаунт» по производству до середины 70-х, — когда кино показало, на что оно способно». В последний раз Голливуд смог продемонстрировать целый массив рискованных и высококачественных работ, а не редкие вкрапления шедевров в серой массе своей продукции. Главным в этих произведениях стал образ, характер, а не сюжет; режиссёры уходили от традиционных условностей киноязыка, оспаривали верховенство технического порядка, нарушали языковые и поведенческие табу, осмеливались заканчивать картины несчастливым финалом. Зачастую новые фильмы были лишены любовной интриги, героя, там, выражаясь спортивной терминологией, что «колонизировала» Голливуд, не за кого было «болеть». В условиях современной культуры, когда ничто не удивляет, а сегодняшняя новость завтра уже история, они столь же провокационны, как в день выхода в прокат. Чтобы согласиться, достаточно вспомнить Реган и её манипуляции с распятием из «Изгоняюищего дьявола» или Тревиса Бикля, прокладывающего себе путь в финале «Таксиста», когда пальцы противников летят в разные стороны. «Бонни и Клайд» (1967) и «Врата рая» (1980) разделяют 13 лет. Именно 1980 год стал последним, когда в Голливуде было по-настоящему интересно ставить кино, а ставящие кино по праву могли гордиться созданным; в последний раз общество, как единый организм, поощряло появление действительно хороших фильмов и являлось той аудиторией, что было способно их воспринимать.

Уникальным период конца 60-х — начала 70-х годов делают не только этапные картины. В это время культура кинематографа органично вошла в жизнь Америки как никогда глубоко и прочно. «Впервые за 100-летнюю историю феномена ходить в кино, думать и спорить о кино стало потребностью студентов университетов и всей молодёжи. Влюблялись не просто в актёров, а — в само кино», — говорит Сьюзан Зонтаг. Кинематограф стал вне церковной религией.

Наконец, мечты «нового» Голливуда преодолели рамки конкретных фильмов. И среди самых амбициозных задач — отделение собственно кино от оборотной медали его производства — коммерции, и выход в высшие сферы истинного искусства. Обновляя и демократизируя закрытый ранее процесс производства, режиссёры 70-х надеялись сломать студийную систему или, по крайней мере, лишить её смысла существования. Лидеры движения не были «режиссёрами», «монтажёрами» или «кинематографистами» в чистом виде, они именовали себя «создателями фильма», ломая в кино иерархию специальностей. В режиссуру приходили из сценаристов (Шрэдер), монтажёров (Эшби), актёров (Битти), причём, не обязательно забывая первую специальность.

Просуществовав всего десятилетие и завещав нам немало этапных картин, «новый» Голливуд может многому научить.