Кай вздохнул и, выключив телевизор, сказал:

– Боюсь представить даже, было бы, если бы нас узнали…

– Брось, об этом не стоит волноваться, – устало улыбнулся посланник Купидона. –Ты ведь знаешь, как работают наши чары… Для большинства людей мы словно бабочки-однодневки, которых они видят и помнят только сегодня. Даже если это «сегодня» длится всю их жизнь.

Мейсон замолчал и кивнул на кровать, возле которой сидел Кай. Хрупкое тело Эльзы-Грейс тонуло среди мягких одеял, подсоединенное десятками проводов и трубочек к огромному количеству диагностирующих и поддерживающих жизнь приборов.

– Алистер сейчас разговаривает с ее родителями, – парень на мгновение запнулся. – Я имею в виду, с родителями Эльзы. Внушает им небылицу о том, что их дочь чудом выжила, блуждая в лесах, пока ее не подобрали лесники из Ортневика. Мол, когда они поняли, что девушка страдает потерей памяти, то отдали ее в какой-то приют… Дальше я уже перестал слушать этот бред.

Жнец кивнул. Золотистые лучи послеобеденного солнца пробивали сквозь приоткрытые жалюзи, привнося в бледные стены палаты номер восемь немного жизни, бурлящей за стенами больницы. В столбиках света  хаотично кружились мелкие пылинки. Монотонный писк датчиков, наполнявший палату, убаюкивал, клоня парня к такому желанному сну.

– С Петрой все в порядке? – Тряхнув головой, спросил Кай. Отогнав сонливость, он пригладил волосы и сладко потянулся.

Посланник Купидона расплылся в кривой улыбке.

– Ты о том, что сейчас она по твоей милости похожа на единорога?

– Перестань, я серьезно!

 – Кай, это просто шишка. С Петрой все будет хорошо. Она прекрасно понимает, что ты сделал то, что должен был сделать, – Мейсон подошел к другу и похлопал его по плечу. –  Кстати, я краем уха слышал, как она сказала Ирен, что если ты еще хоть раз попросишь у нее прощения, она сломает тебе нос.

– Буду иметь в виду, – расслабившись, засмеялся Кай. Он ни в коем случае не хотел причинять боль или наносить травмы кому-то из друзей, так что этот случай с подругой заметно тревожил его.

– Мы можем поговорить? – Голос Алистера, вошедшего в палату, прозвучал скорее утвердительно, чем вопросительно. – Наедине. – Добавил он, встретившись взглядом с посланником Купидона.

– Я буду в коридоре, – сказал Мейсон прежде, чем Кай сам попросил его уйти.

Заняв свободное кресло воле Жнеца, наставник некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Пережитые события вкупе с бессонной ночью дали о себе знать, оставив под глазами мужчины огромные темные круги. Похрустев пальцами, он тревожно взглянул на лежащую в паутине проводов девушку, и неуверенно начал:

– Кай, я виноват, – его голос  прозвучал на удивление искренне. – Мне очень жаль.

– Да неужели? – Фыркнул парень. – Кто бы мог подумать… – Честно говоря, меньше всего он хотел сейчас слушать извинения и оправдания наставника. Что сделано – то сделано, назад дороги нет, и все извинения бессмысленны.

– Я просто хочу, чтоб ты знал… – Алистер закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. – Я до сих пор не согласен с тем, что ты оставил Грейс в теле Эльзы, а не забрал ее. Но ты был прав, сказав, что это твой выбор. И каким бы он был, я буду его уважать. Все организационные вопросы, касающиеся возвращения Эльзы в Бердсбрен я беру на себя. Сейчас ее родители заполняют ряд документов в регистрационном отделении больницы. Я знаю, что ты не хочешь сейчас меня слушать и не доверяешь, так что я пришлю тебе подробный письменный отчет, когда все будет улажено и она вернется домой.