– Кто?

– Борис Абрамович… – Шарипов поймал взгляд гостя, добавил: – Я имею в виду Лоймана. – Позвал: – Саша, зайди.

В гостиной объявился давешний молодой человек в белом.

– Найди мне Бориса Абрамовича.

– Слушаюсь, Иван Кежеватович.

Шарипов кивнул на портфель Федорова:

– Вы оставите ваши доказательства?

– Конечно, у меня есть несколько копий на дискетах и комплект записки.

– А юлу… э-э, то есть энлоид?

Лев Людвигович посмотрел на коробку с моделью «летающей тарелки», поколебался немного, потом махнул рукой.

– Пусть остается. Но через пару дней я ее заберу.

– Двух дней мне будет достаточно для консультаций. Просто мне хочется произвести впечатление на господ чиновников. Как она управляется?

Федоров показал собеседнику нужные кнопки на пульте управления, и Шарипов проводил гостя к выходу.

– Куда вас отвезти, Лев Людвигович?

– Обратно к гостинице, если вас не затруднит.

– Ответ я вам дам завтра после обеда.

– Спасибо, буду ждать.

Охранники усадили инженера в джип, и он уехал.

Шарипов проводил машину задумчивым взглядом, передернул плечами – на улице было довольно холодно – и вернулся в здание. Несколько минут забавлялся новой игрушкой, запуская юлу. Пробормотал:

– Чем черт не шутит? Вдруг это и в самом деле великое открытие? Почему бы не стать первым, кто начнет его эксплуатировать?..

Зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю, – поднес трубку к уху Шарипов.

– Ты меня искал, Иван?

Это был Лойман.

– Появилась интересная идея, Борис Абрамович. У меня только что побывал один творческий чудак, оставил проект и действующую модель летательного аппарата. Не хочешь взглянуть?

– Кто был?

– Лев Людвигович Федоров, инженер, кандидат технических наук, слышал о таком?

– Еще бы, он нам все пороги пооббивал, пытаясь доказать, что он гений, и требуя открыть финансирование для создания холодно-ядерного реактора нового поколения.

– А мне он показался вполне адекватным человеком.

– Наплюй и забудь! Это псих.

– Значит, не приедешь?

– У меня нет времени заниматься псевдонаучной галиматьей. И тебе не советую. Не суй нос в это дело, прищемят. Все, пока, я на совещании в главке, времени нет. Забегай как-нибудь, побеседуем.

В трубке засвиристели сигналы отбоя.

Шарипов выключил телефон, полюбовался плавающей по комнате юлой, покачал головой.

– Что-то ты больно категоричен, Абрамыч. Да и проговорился, напомнив о чьих-то интересах. Как еще понимать твое: «не суй нос в это дело, прищемят»? Выходит, дело-то существует? Иначе за что будут мне нос прищемлять? Нет, тут разобраться надо. Уж не хочешь ли ты сам снять сливки, начав раскрутку проекта? Или наоборот – закрыть его наглухо…

Иван Кежеватович походил по гостиной, поглядывая на шелестящую гироскопом юлу, и снова взялся за телефон.

Мон-Сен-Мишель

В пятом веке земля осела, а еще через сто лет гора стала островом. Во время прилива море полностью отрезало его от материка. Затем остров привлек внимание монахов, которые построили там маленькую часовню. Острову дали новое имя – Мон-Сен-Мишель, что означает – гора Св.