Моя голова самопроизвольно мотнулась в одну сторону, затем в другую. Мне это померещилось. Точно.

– Это убивает меня, – сказал Оукли хриплым от эмоций голосом. – Я не могу этого вынести.

Это были те же самые слова, которые он сказал в ночь, когда я нашла его пьяным наверху у Кристиана.

О боже мой. Оукли целовал не меня… Он думал, что целует ее.

– Мне так жаль, что я причиняю тебе боль, – сказала моя тетя. – Но я люблю своего мужа.

Желчь подступила к моему горлу. Нет, этого не может быть.

– Мы с тобой оба знаем, что это неправда, – заскрипел зубами Оукли. – Ты просто боишься потерять свой мешок денег.

– Как ты смеешь. Ты же знаешь, что я не такая.

– Тогда докажи это, – сказал Оукли. – Давай убежим вместе. Как мы планировали.

Мне пришлось прикрыть рот, чтобы не издать лишнего звука.

– Ты спятил.

– Нет, – возразил он. – Впервые я наконец-то мыслю ясно.

Дальше последовали тяжелые вздохи, а после я услышала это:

– Нам надо поторопиться. Уэйн будет дома с минуты на минуту.

– Отлично. Я хочу, чтобы он увидел, как хорошо я трахаю его жену, пока его нет дома. – Моя тетя начала стонать, а затем громкий звук шлепков донесся до моих ушей. – Я покажу ему, как сильно она любит член его сына.

У меня начала кружиться голова, я схватилась за перила, чтобы не упасть.

Это, должно быть, какая-то ошибка. Я знаю свою тетю. Она никогда бы не сделала ничего подобного. Она хороший человек. Кристал ни за что бы не изменила своему мужу, не стала бы использовать своего пасынка-подростка, чтобы получить удовольствие.

Нет, я в это не верю. Отказываюсь в это верить. Качая головой, я на цыпочках спустилась по лестнице.

Это больная шутка.

Банальная, глупая…

У меня внутри все перевернулось, когда я увидела, как Оукли яростно всаживает свое достоинство в мою тетю, склонившуюся над диваном и между стонами произносившую его имя.

Они были так увлечены своим занятием, что даже не заметили меня.

Мой мозг отвергал эту сцену, отказываясь ее воспринимать. Я бросилась бежать вверх по лестнице, а затем быстро закрыла за собой дверь. Но забыть это не получалось. Все было слишком реально. Слишком… – Привет, Дилан, – поприветствовал меня Уэйн, входя в дом. – Твоя тетя наверху?

– Моя тетя? – пропищала я.

– Да, я звонил ей по дороге домой с аукциона, чтобы узнать, не нужно ли ей что-нибудь, но она не ответила.

– А?

Мой мозг не мог сформировать связную мысль.

– В последний раз, когда мы разговаривали, она сказала, что все еще плохо себя чувствует. – Он улыбнулся. – Между нами говоря, кажется, ее стало тошнить по утрам.

Мое сердце остановилось.

– Тошнить по утрам?

Уэйн пожал плечами.

– Да, мы еще точно не знаем, но она больна вот уже почти неделю.

О… она действительно больна.

Тошнота накатила с такой силой, что у меня перехватывало дыхание. Она рушит свою семью… точно так же, как мой отец.

– Эй, малыш. Ты в порядке?

Нет, нет, я не в порядке.

Я качнулась в сторону входной двери, будто пьяная. – Я… эм… Мне нужно подышать свежим воздухом. В ту секунду, когда я оказалась на крыльце дома, большие, уродливые слезы полились по моим щекам, точно дождь, который шел как раз сейчас.

И к ней я обращалась за советом. Единственный взрослый, на которого я равнялась.

Последний человек, связанный с моей мамой.