– Его попытка пошутить провалилась.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Что я здесь делаю? Какого хрена ты здесь забыл? Может, я и не самый умный человек на свете, но я знаю, что черная толстовка с капюшоном, лыжная маска и лом – это явно не наряд для похода в магазин, так что я уже чую проблемы.
– Я же тебе сказал. Мне нужно кое о чем позаботиться.
Оукли скорчил гримасу.
– Только не говори мне, что ты пришел сюда, чтобы напасть на Дилан. Я знаю, ты ее ненавидишь, но это зашло уже слишком далеко, чувак.
Я заскрипел коренными зубами. Он не смеет указывать мне, что слишком, а что нет. Особенно тогда, когда дело касается ее. Я засмеялся, но не потому, что мне было искренне смешно, вовсе нет.
– Ты серьезно защищаешь девку, которая надрала тебе задницу перед всей школой? – Шагнув вперед, я выхватил у него косяк. – Убирайся с глаз моих, меня от тебя тошнит.
– Чувак, да я уже не знаю, кто ты. Я перестал тебя узнавать. – Оук вырвал косяк из моей руки за секунду до того, как тот коснулся моих губ. – Между вами есть разногласия, я понимаю. Но это только ваши проблемы, меня это никак не касается. Я не хочу выбирать чью-либо сторону или превращать ее жизнь в ад из-за какого-то дерьма, которое произошло между вами сто лет назад. Ты мой друг, но она…
– Семья, – закончил я за него.
И в этом заключалась моя самая большая проблема с Оуком. Он никогда не давал мне повода сомневаться в нем или его верности. До этого момента.
– Целый год мы будем жить под одной крышей. Я хочу, чтобы все прошло нормально, без проблем, понимаешь?
Он предложил мне косяк, но я отказался.
– Понимаю, звучит разумно.
Оукли покачал головой.
– Не смотри на меня так, чувак. Ничего не изменилось. Я все еще твой лучший друг.
– Конечно.
Я его успокаивал, и он это знал. Буквально через мгновение он бросился на меня.
– Перестань быть таким мудаком. Последние четыре года я делал для тебя все, ну разве что член твой гребаный не сосал, а теперь ты ведешь себя так, будто я совершил что-то жуткое по отношению к тебе, хотя я просто отказался помочь тебе разрушить жизнь какой-то девчонки? – Он плюнул на мою машину, прежде чем подойти к своей. – Пошел ты! – Оук похлопал себя по груди. – Ты больше не хочешь со мной дружить? Ладно. Но в отличие от некоторых я хотя бы не рушу жизни других людей ради своего собственного удовлетворения, придурок.
Прислонившись к своему «Лексусу», я посмотрел на него сверху вниз.
– Ты закончил?
– Да. – Он сделал глубокий вдох. – Я думаю, что да.
– Хорошо. – Я подошел к нему поближе. – Ведь если ты еще раз плюнешь на мою тачку, я выбью все твои гребаные зубы. – Я сделал еще шаг ему навстречу. – Ты не хочешь выбирать чью-то сторону? Хорошо. Но не надо стоять тут и делать вид, будто ты делаешь это из добрых побуждений, якобы ты такой благородный. Я за километр чую твое вранье.
Чувак больше парился над приготовлением хлопьев на завтрак, чем над отношениями с той же Хейли, и, понятное дело, он искал способ наконец покончить с этим, но при этом не хотел быть тем, кто, так сказать, нажмет на спуск и выстрелит.
– Ты защищаешь Дилан не потому, что она член семьи, а ты весь из себя такой хороший парень. Ты просто используешь ее.
Что-то промелькнуло в выражении его лица.
– Ну, даже если и так. – Он выдохнул. – Что в этом такого?
Господи. Оук похож на щенка, за которым постоянно нужно присматривать, чтобы он не перегрыз провод и его не убило током. |