Первая паническая мысль Наоми была о том, что это напал демон, но потом к её разуму вернулась ясность. Она осознала, что на Земле не осталось больше демонов – за исключением тем двоих, что сидели в ней.

На пороге появился силуэт в чёрном плаще, хлопавшем вокруг его тела. Он взмахнул рукой, сбрасывая плащ. Чернильно чёрная ткань рассеялась роем летучих мышей. Они вылетели через раскрытую дверь и исчезли в ночи.

Под плащом он был одет в костюм из чёрной кожи, который сливался с его длинными чёрными волосами и контрастировал с бледным лицом. Чёрные крылья расправились за его спиной.

– Дарксайр, – тихо прошептала Лейлани.

Он посмотрел на Лейлани, и в его глазах пылала боль предательства.

– Ты вернулась к своему брату. Макани никогда не поймёт тебя. Он никогда не будет любить тебя. Никто из них не будет любить тебя. Но я люблю. Вернись ко мне, и я всё исправлю.

Лейлани шагнула вперёд. Её щеки сделались мокрыми от слез, в глазах пылал гнев и магия.

– Как ты можешь что либо исправить? Ты обманул меня. Ты использовал  меня – ты и Дамарион. И ради чего? Чтобы вы сумели использовать меня для разрушения моего вида. Дамарион сказал тебе охмурить меня, чтобы он мог использовать нас и разорвать весь мир враждой. Он манипулировал нами.

– Дамарион мёртв. Он потерпел поражение. Остались только мы. Наша любовь. Не выбрасывай её так, будто последние несколько столетий для тебя ничего не значили.

– Эти столетия были для меня всем , – произнесла Лейлани срывающимся голосом. – Я изменила всё для тебя, но это оказалось ложью.

– Не всё было ложью. Да, Дамарион сказал мне сделать так, чтобы ты в меня влюбилась. Но и я влюбился в тебя, – Дарксайр провёл ладонью по её щеке. – Идём со мной. Мы можем вместе править миром, – он поцеловал ей руку. – Наша магия не знает границ.

– Уже нет, – ответила она, и в её словах звенело неповиновение.

Хмурое выражение зародилось в его глазах, затем распространилось по всему лицу.

– Что ты сделала со своей магией?

– Я привела её в порядок. Я сделала её такой, какой она была до моей встречи с тобой. До того, как ты извратил мою магию. До того, как ты извратил меня.

Дарксайр застыл от шока. Он просто стоял и смотрел на неё. Наконец, он произнёс:

– Я не виню тебя. Мы поссорились. Ты злилась на меня. Но мы можем это исправить.

– Разве ты не видишь? – с её губ сорвался сухой, полный боли смешок. – Ничего не нужно исправлять. Уже не нужно. Я вновь та, кем я была рождена. Я Драконорожденная.

– Когда ты успокоишься, когда твоя злость на меня пройдёт, ты увидишь вещи в другом свете.

– Я и так  спокойна.

– Давай мыслить здраво.

Лейлани скрестила руки на груди.

– Ты объединяешься с ними против меня? – потребовал он.

– Почему это обязательно должно быть одно из двух?

– Потому что так обстоят дела. Они на одной стороне, мы – на другой, – ответил он с натужным терпением.

– Дела обстоят так, как мы их обставляем. Это свобода воли, возможность выбирать. Идём со мной. Выбери мою сторону – сторону против демонов, которые хотят разрушить этот мир.

– Они не разрушают его…

– Они только переделывают его, делают лучше, – перебила Лейлани. – Я знаю все реплики, все оправдания и отговорки, которыми мы пользуемся, чтобы творить зло. Я семь сотен лет жила по этим отговоркам. Но в конечном счёте, когда вся риторика отброшена в сторону, остаётся лишь холодная суровая правда. То, что мы делали – неправильно, Дарксайр. Дамарион использовал нас обоих. Но как ты и сказал, его уже давно нет. Так что нам давно пора перестать жить по его правилам.