— Генерал Кирни, четырьмя днями позже, когда вы приказали мне прекратить службу под началом коммодора Стоктона и подчиниться вам, не информировал ли я вас, что коммодор Стоктон отказался аннулировать мое назначение во флоте и что он будет считать меня бунтовщиком, если я перестану признавать его главнокомандующим?

— Как главнокомандующий в Калифорнии, я не связан заявлениями коммодора Стоктона.

— Но вы знали, что он угрожал использовать своих моряков и морскую пехоту, чтобы не допустить роспуска Калифорнийского батальона?

— Я не был убежден, что коммодор Стоктон бросит своих матросов против Калифорнийского батальона.

— Сообщили ли вы коммодору Стоктону, что он больше не главнокомандующий в Калифорнии, что таковым стали вы?

— Я уведомил об этом коммодора.

— И он не отказался передать командование?

— Он отказался признать мое верховенство.

— Поскольку я был назначен губернатором Калифорнии и был следующим по рангу после вас и коммодора офицером, не пытались ли вы использовать меня для урегулирования вашего конфликта с коммодором Стоктоном?

Военный прокурор отклонил этот вопрос. Джон повернулся, долго смотрел на свою жену, затем подошел ближе к барьеру:

— Когда я послал первое вежливое письмо, в котором отказывался принять решение до того, как будет улажен вопрос о рангах, не сказали ли вы, что человек, доставивший вам письмо, вам незнаком?

— Не помню, что так сказал.

— Тогда позвольте зачитать это из вашего собственного показания.

Зачитав соответствующую выдержку из показаний генерала Кирни, Джон продолжал:

— Это письмо было принесено вам в вашу штаб-квартиру Кристофером Карсоном. Разве вы не провели много недель в пути с Китом Карсоном как проводником?

— Мистер Карсон служил нашим проводником.

— Тогда как вы могли не узнать его через несколько недель, когда он принес письмо?

— С человеком, принесшим письмо, я не был знаком.

Джон Фремонт вызвал к стойке Кита Карсона. Джесси обменялась с ним мимолетной улыбкой, когда он шел по центральному проходу. После того как Карсон принес присягу, Джон спросил:

— Приняли ли вы от меня 17 января 1847 года письмо к генералу Кирни, в котором говорилось, что, пока генерал Кирни и коммодор Стоктон не уладят между собой вопрос о ранге, в чем и состояла, по моему мнению, причина возникших трудностей, я должен докладывать и получать приказы, как и ранее, от коммодора?

— Я доставил это письмо генералу Кирни.

— Узнал ли он вас?

— Узнал ли меня? — спросил ошеломленный Карсон.

— Знал ли он, что вы — Кристофер Карсон?

— Мы вместе прошли по тропе. Как он мог не узнать меня?

— Спасибо, мистер Карсон. Я хотел бы вновь пригласить к барьеру генерала Кирни.

— Генерал Кирни, разве вы не информировали офицеров вашего штаба немедленно после моего отказа 17 января, что намерены арестовать меня?

— Я мог упомянуть об этом.

— Когда вы уведомили меня, что меня должны арестовать? Не было ли это 16 августа, через шесть месяцев, когда мы дошли до форта Ливенуорт?

— Вас арестовали в форте Ливенуорт.

— Дали ли вы мне какую-либо возможность собрать материалы для защиты в Калифорнии? Имел ли я возможность информировать моих свидетелей, что они потребуются мне в Вашингтоне в военно-полевом суде?

— Вы были уведомлены в надлежащее время о вашем аресте в форте Ливенуорт.

— Когда вы приказали мне вернуться в Вашингтон, не отказали ли вы мне в праве поехать в Сан-Франциско и собрать мои дневники, рисунки, карты и образцы третьей экспедиции?

— Это государственная собственность, которую нельзя доверить офицеру, нарушившему свой долг.