— С тобой все в порядке? — спросила она обеспокоенно, следя за его потеющим лицом, когда застегивала четыре верхние пуговицы на нем.

Несмотря на боль, от которой он страдал, Деккер слегка улыбнулся и кивнул. Пулевое ранение или нет, он был в порядке сейчас, когда она благополучно была рядом с ним… и он собирался сделать все чертовски возможное, чтобы она осталась там.

— Пойдем. — Люциан направился к двери, говоря: — Пойдем по лестнице, чтобы не привлекать слишком много внимания.

— По лестнице? — пожаловался Джастин, поднимая Стефани, чтобы следовать за ними. — Это — четырнадцать этажей.

— Тринадцать, — исправила Дани, когда Деккер позвал ее следовать за ними. — Это действительно тринадцатый этаж. Они просто называют его четырнадцатым, потому что слишком многие суеверные люди отказываются останавливаться на тринадцатом этаже.

Джастин хмыкнул, маневрируя к двери, поворачиваясь боком, чтобы внести Стефани через нее.

— Я могу понять, почему. Это означает, что сын Леониуса действительно был в номере 1313, и что ему не повезло.

Деккер увидел, что Дани слабо улыбнулась. Но улыбка исчезла, когда они вышли в коридор и она спросила:

— Что Мортимер сделает с Двадцать первым и его жертвами?

Деккер вел ее по коридору вслед за остальными.

— Он убьет Двадцать Первого, что будет вынесено Судом, а затем, вероятно, сделает анонимный звонок, что он отчетливо слышал крики из 1413 так, что смертные органы смогут найти и помочь его жертвам.

Дани молчала, пока они шли к двери на лестничную клетку и прошли через нее. Джастина и Люциана уже не было видно, но они могли слышать их шаги на следующем пролете.

— Стефани никогда не сможет вернуться домой, да? — Сказала Дани, когда они начали спускаться вниз по лестнице. Ее слова были пронизаны грустью.

Деккер решал, должен ли он напомнить ей, что Стефани имела только один шанс из трех быть в здравом уме, но потом решил не добавлять ей переживаний. Она скоро вспомнит об этом сама.

— Нет, не сможет. Никак не получиться скрыть то, что с ней произошло от родителей. Она подросток и вновь обратившаяся и будет постоянно кормиться некоторое время… и для нее есть необходимость постоянно держаться подальше от солнца, а еще если она поранится, на ней все заживет быстрее, чем если бы она была смертной… — Он покачал головой. — Нет, она не может вернуться домой.

— Я не думала об этом, — призналась несчастно Дани. — Я только думала о Леониусе.

— О Леониусе? — спросил Деккер.

— Он сказал, что хочет, чтобы Стефани и я родили ему сыновей, чтобы заменить тех, кто погиб на этой неделе, — сказала она ему. — И когда он тащил меня в коридор он сказал, что мы должны оставить ее сейчас, но он вернется за Стефани. — Ее рот сжался. — Мои родители никогда не смогут защитить ее от него.

— Мы сможем.

Деккер замолчал и взглянул вниз, там Люциан и Джастин ждали на следующей площадке. Джастин держал барахтающуюся Стефани перед ним, он хмурился, пытаясь ее контролировать, но внимание Деккера было на дяде; Люциан, очевидно, слышал слова Дани. Его лицо было мрачным, когда он добавил:

— Мы организуем безопасность в доме силовиков. Она может остаться там. Сэм может помочь присмотреть за ней, и Мортимер, и мальчики могут тренировать ее, как выжить, будучи одной из нас. Вы двое тоже можете остаться там. — Он посмотрел на Джастина, он только что заворчал и выругался, когда Стефани пнула его в пах, в попытке убежать, а затем он развернулся обратно, рот дернулся от удовольствия.