— Что дальше?

— Я…Мы… Дверь фургона открылась, и мы просто… и Стефани, и я просто бросили наши пакеты и забрались в фургон. Я не знаю, почему мы сделали это, — сказала она с замешательством.

— И что случилось потом? — спросил Деккер, не желая, чтобы она задумывалась об этом. Хотя было очевидно, что отступники использовали контроль над разумом, но он едва ли мог объяснить это ей.

Дани заколебалась, все еще терзаясь за собственные действия, а затем продолжила:

— Как только мы забрались в фургон, я вдруг поняла, что мы не должны быть здесь, и схватила Стефани за руку, пытаясь заслонить ее собой. Мужчины только засмеялись, один из них ударил меня, в то время как другой схватил Стефани, притянул ее к себе на колени и начал лапать. Я пыталась помочь ей, но снова будто окаменела. Человек, который меня ударил, казалось, наслаждался этим, — добавила она со злостью, потом ее выражение лица омрачилось растерянностью, и она продолжила: — И тогда тот, кто был за рулем, сказал им, чтобы они перестали играть с едой.

Деккер поджал губы.

— Что произошло дальше?

— Парень, который держал Стефани сказала что-то вроде: «Ой, пап, да мы просто немного повеселимся».

Это запутало ее еще больше, чему Деккер не удивился: всем бессмертным на вид было лет двадцать пять — тридцать, и мужчина выглядел слишком молодо, чтобы остальные звали его «папой».

— Должно быть это прозвище, — сказала Дани, качая головой. — Они оставили нас в покое после этого, продолжив раздевающе и жадно пялиться, и от их взглядов у меня бегали мурашки по коже. Через несколько минут Стефани перестала кричать, а потом мы добрались до поляны. Они вытащили нас из фургона и заставили сесть на бревно, пока разжигали огонь. Вот тогда я узнала, что мой телефон бесполезен.

Деккер кивнул, вспоминая, как она говорила, что не смогла словить сигнал, именно поэтому отступники не забрали у нее телефон.

— Когда мужчины закончили сбор дров и разведение костра, они присоединились к нам у костра, и тогда я спросила, что они собираются с нами сделать. Но они только смеялись, а потом один из них потащил меня к обрыву и бросил горящее бревно в овраг, и там были эти женщины…

Голос Дани затих, и Деккер взял ее руки в свои и сжал.

— Ты не должна это рассказывать. Я видел их.

Она кивнула и замолчала, и Деккер обдумывал услышанное. Мужчины по всей видимости контролировали ее и Стефани, приказывая сесть в фургон, но затем снизили контроль и позволили им некоторое время бороться и полностью прочувствовать весь ужас ситуации. Они наслаждались страхом, поэтому не держали их под контролем все время.

— Бедные девушки, — с грустью произнесла Дани, — и их семьи.

— Да, — просто сказал он, и еще раз сжал ее руку.

Она взглянула на него и неохотно сказала:

— Я думаю, что обязана тебе жизнью.

— Ты никому ничего не должна, — грубо оборвал он.

Дани пожала плечами и спросила:

— Вы уже подозревали этих людей в похищении других женщин? Вы следили за ними, когда они схватили нас?

— Николас следил, — неохотно сказал он.

— Это тот, кто погнался за моей сестрой?

Он кивнул.

— Он видел, как нас забрали с парковки или…

— Нет. Он был в ресторане на приличном расстоянии, когда это случилось, — сказал Деккер, и, видя вопрос в ее глазах, пояснил, — По всей видимости Николас прикрепил жучок на колесо фургона. Он слышал, как они похитили вас, и отследил передвижение.

— А как ты и Джастин оказались там? — спросила она.