Каррик осторожно подтянулся на каменный подоконник.

— Где Глинис?

— Не все ли тебе равно?

— Где она? — повторил Каррик. — С ней все в порядке?

— Ты погубил ее. После такого удара она не оправится. На этот раз ты превзошел себя.

— Ради Бога, Роберт, надеюсь, ты не привез ее с собой?

— Нет, она у Сараид. Плачет дни и ночи.

Каррик закрыл глаза и прислонился виском к холодной решетке.

— Что произошло, Каррик? — спросил Роберт. В его голосе уже не было злости, только усталость и боль.

Каррик понимал, что находится в неоплатном долгу перед Робертом.

— Что тебе рассказал Хьюлет? — спросил он.

— Что ты пытался освободить Ихана. Убил Каннингема. А потом признался, что ты и есть Дракон. И что сообщников у тебя не было. Спасибо, но я бы хотел знать, как все было.

Воспоминания об этой ночи были самыми тяжелыми в жизни Каррика. Ничего подобного он и представить себе не мог.

— Я нашел их в кузнице, услышав пронзительные крики. Их было трое. Ихан лежал окровавленный на земле. Каннингем обрабатывал Патрика возле кузнечного горна.

— О Господи!

Каррик продолжил, решив покончить с этим раз и навсегда:

— Каннингем поднял голову, когда я вошел. Он засмеялся, и я понял… Откуда-то сзади появились шесть рядовых, которым он представил меня как Дракона и приказал отобрать у меня оружие. Пока они мешкали, Патрик поднял голову и посмотрел на меня.

Каррик вспомнил, какая боль была в глазах Патрика. Боль и стыд.

— Он сказал: «Прости, Каррик». И в этот момент Каннингем просто сломал ему шею. Каннингем засмеялся, но рядовые испугались и замерли в нерешительности. Тогда-то я и успел выстрелить ему в голову. — Глядя в глаза Роберта, Каррик указал пальцем на свой лоб. — Прямо сюда.

— Перед лицом Господа и полудюжиной английских солдат!

— Это и есть основное обвинение, как я Полагаю. Мое признание просто формальность.

— Хороша формальность. Ведь признание под пыткой не является доказательством, по крайней мере не в наши дни и не в нашей стране.

— Да какое это имеет значение? — сказал Каррик, пожав плечами. — Корона не прощает тех, кто убивает ее офицеров.

— Другие офицеры ее величества не слишком расстроены безвременной кончиной Каннингема, — заметил Роберт. И, скрестив руки на груди, добавил: — Пожилой человек внизу, который проверял, есть ли у меня оружие, просил передать тебе свое уважение и понимание. Я заметил, что и остальные тебе сочувствуют.

— Хьюлет вел себя как порядочный человек во всем этом деле.

— Да, он проявил сочувствие, когда объявил нам, что собирается повесить тебя в полдень послезавтра, — съязвил Роберт. — Простите, лорд и леди де Марсо. Долг в таких случаях превыше всего, — с подчеркнутым английским акцентом повторил он слова Хьюлета.

— Он действительно так думает, ты же знаешь. Он достойный человек. — Роберт кивнул. — Я хотел бы каким-то образом уберечь всех вас от этих событий.

— Если тебе интересно, — произнес кузен, — Глинис не испугалась своей беременности. Хотя гамбит, который разыграл твой отец, не дал ожидаемого эффекта. Она не собирается бежать. Сердце ее разбито. Она пока колеблется. Но примет решение быстро. Не сомневаюсь в этом.