— Как видно, Рид может быть… смертельно опасным, — сдержанно заметила Камми.

Мишель усмехнулась:

— И в то же время я не знаю более благородного и доброго человека. Это просто удивительно. Может быть, эти качества присущи южанам?

— Прославленный южанин-джентльмен? — криво улыбнулась Камми. — Не думаю, что такой существует в природе.

— Значит, я буду знать, что таким может быть только Рид. Я еще не видела человека более цельного и уверенного в себе. В нем заключена такая внутренняя сила, что ему, пожалуй, не требуются никакие эмоциональные защитные барьеры. Именно поэтому то, что случилось в Израиле как раз перед тем, как Рид ушел из «Компании», было для него еще более ужасным, чем…

Мишель оборвала фразу, потому что из детской раздался оглушительный плач Рейны.

— Минуточку, — сказала она, соскочила с дивана и исчезла за дверью.

Немного погодя она вернулась, держа на руках раскапризничавшуюся малышку. Мишель пыталась ее успокоить, но ни соска, ни погремушка, ни баюкание — ничего не помогало.

Чарлз повернул к ним голову и сказал:

— Может, дашь ее мне?

В глазах Мишель засветилось радостное облегчение. Она тотчас отнесла девочку отцу. На его руках ребенок мгновенно затих.

— Эта малышка — папина дочка, — негодующе заговорила Мишель, обращаясь к Камми. — Правда, это понятно: ведь до полугода с ней сидел Чарлз, пока я бывала на работе.

Камми улыбалась, наблюдая за бородатым мужчиной, усадившим девочку на одну руку, а другой продолжавшим постукивать по клавишам компьютера. Рид пристально смотрел на ребенка, пока Чарлз не повернулся к нему. В ответ на его взгляд Рид отодвинул свой стул, чтобы другу было удобнее работать.

Чарлз посмотрел на Рида с какой-то отчаянной решимостью. Он на мгновение замер, а потом, внезапно приподняв довольную малышку, сосущую палец, вручил Риду.

Рид остолбенел. Лицо исказила нестерпимая боль, которую Камми уже однажды видела. Его взгляд стал безжизненно пустым, а из груди вырвался нечленораздельный звук протеста. Однако Чарлз не изменил своего решения, продолжая упрямо смотреть в лицо Рида, он поддерживал головку спящего у его плеча ребенка. Еще несколько мгновений напряженной бессловесной борьбы, и руки отца медленно, осторожно оторвались от дочери.

Мишель, сидевшая рядом с Камми, беспокойно выпрямилась. Свистящий звук ее отрывистого дыхания рассекал тревожную тишину.

Рид рывком согнул руку, чтобы успеть перехватить малышку, пока она не упала. Потом медленно, будто против воли, обхватил ее второй рукой, прижав ладонь к маленькой, узкой спинке. Девочка вздохнула, расслабившись рядом с сильным мужским телом, и, повернув голову, уткнулась носиком в шею Рида.

Закрыв глаза, Рид сделал глубокий тяжелый вздох и облизал пересохшие губы.

— О боже, — прошептала Мишель.

— Что это? — недоуменно спросила Камми.

— Кофе, — вдруг сказала Мишель и поднялась. — Я приготовлю кофе. А вы, Камми, помогите мне разрезать сырник.

Это было предлогом выйти из гостиной. Камми кивнула и пошла за Мишель на кухню. Закрыв за собой дверь, она обернулась и увидела, как хрупкая темноволосая женщина, прислонившись к столу, пыталась, обхватив себя руками, унять дрожь.

Хриплым от волнения голосом Камми спросила:

— Разве Рид мог причинить боль вашей малышке?

— Нет, что вы.