Он решил лицом к лицу встретить их немой гнев и подошел к ним поближе, даже не пытаясь скрыть свою очевидную хромоту.

– И, поскольку мы в некотором роде являемся частью семьи Уорнеков, – продолжал он, – мне кажется, что настал самый подходящий момент для того, чтобы поднять вопрос, который уже давно угнетает меня. – Что ты, черт побери, имеешь в виду, Уорнек? – вскинулся Мэтт. – Вот это, – ответил Люк, доставая сложенную бумажку из внутреннего кармана куртки.

Не говоря ни слова, Мэтт внимательно прочитал четыре строчки, тяжело вздохнул и протянул записку Джесси. Ее реакция была гораздо более интересной. Взглянув на послание, она побледнела и резко скомкала ее в руках.

«Она встревожена? – подумал Люк. – Или чувствует себя виноватой?»

– «Держись подальше от Хаф Мун Бэя», – процитировал Люк первую строчку записки, как будто его собеседники могли ее пропустить. Поколебавшись, он продолжил: – «Смерть Хэнка Флада была убийством, и у меня есть новые доказательства твоей причастности к этому преступлению. Если ты вернешься, я передам их в полицию».

– У тебя явно есть какой-то тайный друг, Уорнек, – заметил Сэндаски. – Кто бы это мог быть, ты не знаешь?

– Я надеялся, что это знает кто-то из вас, – сказал Люк, переводя взгляд с Мэтта на Джесси. – Джесси, это ты?

– Что я? – вызывающе откликнулась она.

– Что ты хочешь этим сказать? – вмешался Сэндаски. – Какого черта Джесси может понадобиться посылать тебе подобные угрозы?

– Я не говорил, что это она прислала мне записку, – спокойно уточнил Люк. – Мне кажется, что она должна знать, кто это сделал.

Подойдя еще ближе, Люк отобрал смятую бумажку у Джесси. Их пальцы соприкоснулись, и он почувствовал, что она дрожит, натянутая, словно струна скрипки. Если бы это напряжение могло звучать, ее тело бы звенело. Интересно, на что она так отреагировала – на его присутствие или на записку? Белые губы Джесси и пылавшие щеки Мэтта Сэндаски могли навести Люка только на одну мысль – что «тайный друг» находился в этой комнате.

– Не бойся за меня, Мэтт. Правда. Мраморные стены фойе отражали реплики Джесси, когда она провожала Мэтта до входной двери, хотя она и говорила шепотом. Она ясно дала ему понять, что хочет, чтобы он ушел, но Мэтт не заметил, каким образом и когда ее намерения переменились. Он-то считал, что она хочет любым способом выгнать из дома Люка Уорнека!

– Джесси, подумай сама, – прошептал он, останавливая ее протянувшуюся к ручке двери ладонь. – Люк получил письмо с угрозой. Кто-то стрелял в него! Если ты оставишь его здесь, тебе может грозить опасность. Возможно, опасность исходит от него самого!

– Это я стреляла в него, Мэтт.

– Ты?! Какого черта? – воскликнул Мэтт, не заботясь о том, что его слова многократно разносятся эхом. Джесси в ужасе приложила палец к губам. – Слушай, неужели нельзя как-то убрать это эхо? – добавил он, понизив голос.

Джесси открыла дверь в знак того, что он должен немедленно уйти.

– Джесси, я хочу тебе помочь, – настаивал Мэтт, даже не пытаясь скрыть свое разочарование. – Но я должен знать, что происходит. Что было между тобой и Люком прошлой ночью?

– Иди, Мэтт, пожалуйста.

– Джесси, я тебя умоляю! Неужели ты не понимаешь, что тут пахнет уголовным делом? Что он такого сделал тебе, что ты в него выстрелила?

Джесси поколебалась с ответом:

– Я была одна, было уже поздно, и он меня напугал.