|
Говорящая. Забираю. — За «спортсменов» ответишь! — вяло пригрозил Яну Ойген. — Тетрис — тоже физкультура. Ян размечтался, как окажется здесь вместе с Ингой. Ей бы тут было интересно. Не самая тихая, но очень дружественная гавань на Остендштрассе посреди тревожного Германского моря. Тортуга-на-Майне. Отсюда можно совершать пиратские набеги, а потом возвращаться с добычей. Греться у костра, перебирать сокровища, слагать легенды о прошедших походах… И Инга бы ребятам понравилась — она же солнечная… Ойген уселся к компьютеру. Судя по решительному и немного зверскому выражению лица, он намеревался всерьёз пободаться с настройками провайдера, чтобы восстановить утерянное интернет-соединение. Из кухни приплыл запах кофе, потом раздалось ядовитое шипение и невнятное чертыханье Вальдемара. — Плиту бы тоже помыть, — флегматично заметил Ойген. Появилась преобразившаяся офисно-деловая Грета, чмокнула его в макушку и принялась расчищать место на журнальном столике. Ян помог ей отнести на кухню стаканы и блюдца. Вальдемар прошествовал навстречу с видом дворецкого английской королевы, неся на подносе четыре наскоро ополоснутых чашки и перепачканный убежавшим содержимым медный кофейник. Хорошая чеканка, ручная работа — со слов Ойгена, одна из вещей, напоминавших ему об оставленном в Казахстане доме. Понемножку на столике образовался вполне пристойный «похмельный завтрак», собранный из всего, что уцелело вчера — засохшего сыра, зачерствевших горбушек багета, случайной коллекции йогуртов и нескольких шоколадных конфет из привезённого Яном набора с «Красного октября». Вальдемар сообщил, что по утрам его организм пищу не принимает, и ограничился кофе. Остальные не капризничали. — А интернет-кафе где-нибудь поблизости есть? — спросил Ян. — Я уже почти разобрался! — возмутился Ойген. — Я так, на всякий случай. — У югославов есть компьютер с модемом, — подсказал Вальдемар. — Тут такой душевный кафар на углу! Попросил их как-то, позарез нужно было, без проблем пустили. — Кафар? — засмеялась Грета. — Вы знаете, что такое «кафар» вообще? — Или не кафар, — засомневался Вальдемар, — кофейня, в общем. По-моему, они её кафаром называют. — Кафар, — назидательно объяснила Грета, — это аффективное расстройство психики, наступающее вдали от родины. Вызывается отторжением от дома, лишением привычной деятельности, изоляцией. Ну и у кого тут кафар? — Да ладно! — заинтересовался Ойген. — Да не «да ладно» — у меня же экзамен через два месяца! Я тебе по психиатрии всё что хочешь расскажу — лови момент. Термин, между прочим, ввели во французском Иностранном легионе в конце Первой мировой. Вот так вот, студенты! — Может, не «кафар», а «кафан»? — предположил Вальдемар. — Точно как-то так! — Наверное, это у меня кафар намечается, — рассмеялся Ян. — Все предпосылки уже в наличии. — Точно не «кафан», — опроверг вторую попытку Вальдемара Ойген. — Кафан — это типа савана у мусульман. Незачёт, думай ещё! — Спрошу при случае. Грета поднялась, посмотрела на часы: — Благотворительная акция! Подтаскивайте всё, что найдёте, до поезда успею помыть. И упорхнула на кухню. Ойген улыбнулся, победоносно оглядев друзей. Вот так, мол. — Русская девочка Грета в нашем кибуце живёт, — негромко, нараспев продекламировал Вальдемар. — Вкусно готовит котлеты… — Ойген других не зовёт! — мгновенно подобрал рифму Ян и покосился на старшего арендатора жилплощади. Ойген невозмутимо пожал плечами: — Да, и чо? Бай, настоящий бай. |
