Кэрри напустила на себя заинтересованный вид, но это было невыносимо трудно, сидя перед ним голой и чувствуя себя неодушевленным предметом. Все, чего ей хотелось, это вскочить и убежать. Энцо Боннатти никогда не видел в ней личность со своими чувствами. Она была одной из шлюх. Он содержал их целые конюшни.

* * *

Позже она лежала без сна в темной спаленке Стивена; он метался рядом. И это — та свобода, ради которой она трудилась? Быть на побегушках у Боннатти, толкать для него наркотики?

Вернется ли Лерой? Станет крутиться рядом, превращая ее жизнь в ад?

Неужели ей теперь неусыпно, днем и ночью, охранять Стивена? Неужели нет надежды на спасение? Бернард Даймс… Может ли он помочь? Нечаянная мысль… но как он смотрел на нее тогда на улице! Что если пойти к нему и все рассказать? Попытка не пытка. Нужно хвататься за соломинку.

В конце концов она забылась тревожным сном — так же, как Стивен.

* * *

Большой Виктор и Шпагат доставили несколько мешочков с белым порошком — кокаином. Ворвались, сияя, словно старые друзья, долгожданные гости. Шутили и подмигивали, а потом потребовали обслужить — разумеется, на халяву.

Она предложила Большому Виктору Силвер, его напарнику — Сюзиту, а сама ушла на кухню.

Стивен сидел за кухонным столом и молчал. Перед ним стояла тарелка с рублеными яйцами — его любимое блюдо. Но теперь он даже этого не хотел. Сердито оттолкнул от себя тарелку.

— Ну, дорогой, ну, порадуй мамочку! — просила Кэрри. Он перевел на нее большие грустные глаза и толкнул тарелку так, что она упала на пол и разлетелась вдребезги.

— Черт побери! — воскликнула Кэрри и замахнулась.

Он не шевельнулся. Господи, что же она делает? Совсем свихнулась. Она подбежала к ребенку и взяла на руки. Он был все такой же деревянный. Маленький, упрямый комочек. На кухню, зевая, забрела одна из девушек — неглиже.

— Привет, Стиви. Ути-ути-ути…

Кэрри решилась.

— Передай Сюзите, что я вышла.

— Обязательно.

Кэрри ринулась в свою комнату. На кровати валялись еще не спрятанные, пакетики с кокаином. Черт побери! Она больше не будет их толкать!

Она усадила Стивена в кресло и наскоро побросала в хозяйственную сумку кое-какую одежонку. Достала из комода пачку перехваченных резинкой двадцатидолларовых банкнот, приготовленных для расчетов с рэкетирами и полицейскими. Ей на миг стало жалко Сюзиту: той придется отвечать… Но что она может поделать?

Кэрри посадила Стивена на одну руку, другой подхватила сумку и через пять минут уже быстро шла по улице. Навстречу новой жизни. И никто не смеет ей помешать!

Джино, 1950

Мария сияла. У нее была самая широкая на свете улыбка и самый большой живот. Она сидела в саду в Ист-Хэмптоне. И вдруг тихо произнесла:

— Джино. Пожалуй, тебе следует отвезти меня в больницу.

Он запаниковал.

— Иисусе Христе! Кому нужно звонить? Что делать?

— Позвони в больницу и скажи, что у твоей жены начинаются роды. Только не волнуйся.

— Я и не думаю волноваться. Откуда ты знаешь, что уже пора?

Она безмятежно улыбнулась.

— Знаю.

— Боже праведный! Оставайся здесь! — он ринулся в дом — звать на помощь.

Недавно нанятая няня, миссис Камден, в одно и то же время вязала, пила чай и слушала радио.

— Пошевеливайтесь! — крикнул он. — Моя жена вот-вот родит!

Няня Камден и не думала торопиться. Спокойно положила вязанье на стол, пригладила седые волосы, жгутом уложенные на затылке.