Уоррис усмехнулся про себя. Он проделал грандиозную работу, но она близилась к завершению: «В яблочко!» можно запускать в производство. При этом он ничем не обязан Джино Сантанджело, хотя неохотно признавал, что Джино имеет к фильму косвенное отношение.

Перед мысленным взором Уорриса прошла вереница картин недавнего прошлого. Красавчик-блондин с ненасытным сексуальным аппетитом, который оказался абсолютно беспомощным в переговорах с отцом о сценарии. Ревнивый, ненадежный, непредсказуемый. О Господи! Уоррису хватило на своем веку баб с подобными качествами. Поселившись с ним вместе — вопреки его воле, — Дарио превратился в Мистера Собственника. На черта Уоррису такие отношения, тем более что у него не было материального интереса?! Единственным, что было в Дарио от Сантанджело, — это фамилия. Джино и Лаки — вот у кого власть и деньги. Уоррису не потребовалось много времени, чтобы убедиться в этом.

Когда Уоррис понял, что связь с Дарио не сулит никаких выгод, он заставил парня работать. Тот пришел в восторг. Дарио Сантанджело превратился в Дэвида Дирка, порнозвезду первой величины. Вот для чего он родился на свет! Единственным недостатком было то, что его не вдохновляли партнерши — подавай ему партнеров!

— Тебя трудно снимать, — сетовал Уоррис. — Главный доход — от гетеросексуальных картин.

— Тогда напиши для меня специальный сценарий, — беспечно сказал Дарио.

Неплохая мысль! Уоррис так и поступил. Он назвал фильм «Морской ковбой», и тот сразу произвел фурор среди соответствующей публики. За Дарио — улучшенный вариант Роберта Редфорда — увивались гомосексуалисты от Западного до Восточного побережья. Почта мешками таскала письма фанатов на студию в Пасадене. Дарио (Дэвид) добился своего — стал королем порно.

Но карьера внезапно оборвалась. Однажды утром в квартиру на Марина дель Рой, где обитали Уоррис с Дарио, нагрянули двое — из тех, с кем лучше не спорить. Так что, когда они сказали, что мистер Боннатти требует их к себе — и немедленно! — ни один не стал протестовать. Послушные, как два щенка только что из собачьей школы, они последовали за двумя головорезами в Лас-Вегас, где их принял небезызвестный Энцо Боннатти в своих фешенебельных апартаментах под крышей «Маджириано».

Он не тратил слов понапрасну. Дарио он сказал:

— Сейчас же уноси свою затраханную задницу в Нью-Йорк и держи ее там. Еще раз увижу твою рожу в порнухе — останешься вообще без рожи. Ясно?

Яснее некуда. Дарио как ветром сдуло — даже не попрощался.

— Эй, ты, — обратился затем Энцо к Уоррису. — Знаешь, кто я такой?

— Мистер Боннатти, — спокойно ответил Уоррис, — я всю жизнь восхищаюсь вами.

Энцо хмыкнул.

— Значит, я могу понять это так, что с тобой больше не будет проблем?

Уоррис воздел руки к потолку.

— Мистер Боннатти, если вам что-нибудь нужно, только скажите.

— Пристала ко мне сестрица этого педика. Вынь да положь ей эту ленту: и негатив, и все копии, и никаких отговорок, иначе она отправит тебя трахать кактусы в пустыне. Смекаешь?

Уоррис с серьезным видом кивнул.

— Разумеется, я потребую возмещения убытков.

Энцо захохотал.

— Ага. У тебя губа не дура. Сам поставил эту муру?

— Сам написал сценарий, сам выступил в роли режиссера. «Эта мура» служит очищению нравов, как вам известно.

— Да-да, знаю. — Энцо задумчиво поковырял в носу. — Может, ты и для меня поставишь картину? Побольше титек, задниц, призывно раздвинутых ножек… схватываешь?

Уоррис схватывал.