Они не закрепили сделку традиционным рукопожатием. Вместо этого отец и дочь обнялись, и объятие было по-настоящему теплым.

Глава 20

В кабинете Дэвида Плутарха, размером с теннисный корт, стеклянные стены открывали ему вид на весь Лос-Анджелес, но в действительности он обозревал весь мир. На мерцающих экранах возникала картина того, что происходило на нью-йоркской фондовой бирже, но живые страсти здесь были зашифрованы индексами и цифрами. Стрелки четырех часов показывали время на Западном и Восточном побережье, в Лондоне и Токио, а другие стрелки, красные, наподобие вытянутого жала гремучей змеи, выбрасывались вперед, указывая курс акций в тот момент во всех часовых поясах.

Дэвид сидел за огромным письменным столом и отдавал распоряжения, включая легким прикосновением ногтя аппараты интеркома.

– Плюнь на эти вызовы из Чикаго! Мне эти парни не нравятся. Перестань с ними нянчиться. Будь груб, пусть у них поджилки трясутся. И обруби им все связи с Токио.

Закончив очередной разговор – один из сотен на дню, – Плутарх встал из-за стола. Рынок, в который превратилась вселенная, ему наскучил. Он хотел большего. Разминая по пути затекшее от долгого сидения тело, он прошел к прозрачной стене, отделяющей его офис от сада с бассейном.

Если через три другие стены он мог видеть первозданный хаос и ад, в которых пребывало человечество, то за четвертой стеной располагался Эдем. Здесь Канга массировала спину и бедра несравненной Каролин Киркегард.

Плутарх уже обладал ею не раз и всегда испытывал сверхъестественный оргазм, но все же с горечью осознавал, что так и не покорил это божество.

Камнем преткновения стал для него Роберт Хартфорд и его «Сансет-отель». Когда вроде бы все желания его возлюбленной были удовлетворены, она вдруг заводила разговор о «Сансет-отеле». Когда уже ничего не оставалось хотеть, она все еще хотела быть хозяйкой «Сансет-отеля», хотя Плутарх мог и предлагал ей купить любой другой отель в мире. Когда уже не о чем было мечтать, она мечтала о том, как уничтожить, стереть в порошок ненавистного Хартфорда.

Слухи об упадке отеля не приносили ей удовлетворения. Отмщение должно быть исполнено ею самой. Она должна осуществить его, стать причиной низвержения Хартфорда.

Каролин вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд, взглянула вверх и увидела лицо Плутарха за прозрачной стеной. Она послала ему свою улыбку, одаривая ею самое ценное свое приобретение, самого преданного и самого богатого приверженца своего учения. Он улыбнулся в ответ, радуясь ее хорошему настроению. Может быть, ему стоит сейчас спуститься и полюбоваться вблизи двумя красивейшими из женщин, а если ему позволят, то и обласкать два великолепных женских тела.

Его референт, симпатичная молодая женщина со значком Гарварда на лацкане блейзера, стремительно вошла в кабинет босса.

– Вы еще интересуетесь «Сансет-отелем»? – спросила она.

Плутарх резко обернулся.

– Разумеется, – мгновенно откликнулся он. – А что, есть новости?

Она показала ему обрывок телетайпной ленты.

– «Рейтер» сообщает, что Роберт Хартфорд передал контрольный пакет акций своей дочери Кристине. Он созовет пресс-конференцию, вероятно, на следующей неделе. Не хотите ли, чтобы я проверила эти сведения?

Плутарх подошел и взял у нее из рук ленту, жадным взглядом пробежал по строчкам.

– Удостоверьтесь. И немедленно. Если это правда, то предоставьте мне досье на дочку. И установите круглосуточное наблюдение за ней.

Он покинул кабинет, перепрыгивая сразу через две ступеньки, скатился по мраморной лестнице, стрелой промчался через громадный холл и вылетел на террасу, на ходу выкрикивая имя Каролин.

Она с изумлением уставилась на него.