— Конечно, ваше величество, — мужчина почтительно поклонился Далику и подмигнул мне.

Дик, теперь я вспомнил бывшего жениха своей любимой.

Сейчас:

Ирэн захлебывалась слезами, прижавшись к груди Девеана. Они сидели здесь же, на поляне. Надзиратель уже успел "прибраться", а Далик просто ушел. Ещё несколько минут, после исчезновения Серега, девушка держалась, успев сказать брату, что вполне довольна свершившейся местью, после чего послала его в Бездну.

И Далик ушел, не оборачиваясь, кажется, повредившись рассудком. Несколько мгновений Ирэн и Девеан ещё слышали редкие истеричные смешки, после чего наступила пугающая тишина. И, не выдержав, девочка расплакалась. Она глотала слёзы, боясь даже всхлипнуть, а надзиратель не знал, можно ли что‑то сказать, чтобы хоть немного облегчить ее отчаянье. Поэтому, сдавшись, просто обнял ее, пытаясь показать, что она не одна. Хоть так разделить боль девочки, которая душила её столько лет.

— Бездна, какая же я глупая, — тонкие пальчики с силой сжимали черную его ткань рубашки, — зачем, зачем я это сделала? Это было как затмение, казалось, что это правильно. Понимаешь? Только ради неё — Эллин. А ему все равно… Он не любил меня. Уже тогда, в прошлом, он считал, что ничего не было — думал, что раз ему в тягость наша жизнь, то и для меня она должна быть испытанием. А я боролась! Верила.

Девеан осторожно погладил Ирэн по голове, перебирая мягкие — мягкие рыжие пряди. Мужчина плохо представлял, что нужно отвечать… и нужно ли?

— Убила… — прошептала она, — я ведь никогда никого не убивала. Даже не думала об этом. Скажи, неужели я так много хотела?

— Ты сделала то, что посчитала нужным. Не мне тебя судить… И сама себя не суди, и так желающих наберётся достаточно, — отозвался Девеан. — Прости, если задел, когда говорил про мастерство убийцы.

— Оказывается, ты умеешь извиняться, — мужчина не видел лица Ирэн, но, кажется, она улыбнулась.

— Все умеют, просто некоторые пытаются скрыть это. Не жалей о своём выборе.

— Нет, я не жалею. Ни о том, что пошла за ним, ни что убила Ларин… Но, Бездна! Как же я устала: бороться, ждать, надеяться. Устала, — повторила девочка.

Ирэн с силой и злостью сжала в ладони каплю янтаря. И дальше заговорила ровно, словно это помогло ей успокоиться.

— Там покой, Девеан, — вздохнула она. — Несколько мгновений, пока тихая госпожа закрывала мне глаза, было больно, а потом всё исчезло. Больше не грызло изнутри отчаянье, отступили страх и грусть, не стало этого треклятого долга… Странное ощущение защищенности и любви, когда ты знаешь, что нужен кому‑то доброму и сильному — вот что было в том покое. Не знаю, может быть, именно так чувствует себя ребёнок в материнской утробе? А потом плачет, лишаясь этого чувства. Там была Эллин, были те, кого отобрало у меня время. И Серег тоже должен был присоединиться — я знала. Что же пошло не так? Он ведь, наверное, думает, что ему всё дозволено, раз душа где‑то там, в чертогах тихой госпожи, счастлива в кругу нашей маленькой семьи. Но нет. Душа не спаслась — она исчезла. Растворилась в пустоте: ничего не осталось. Его уже нет, действительно нет, а он не понимает этого, играет словами…

Ирэн тихо всхлипнула, смахнула тыльной стороной руки капли слёз.

— Я помню холод, который разрушил мой покой, когда Серега не стало. Страшное осознание катастрофы. Ощущение, что у меня самой вырвали кусок души… И тогда я взмолилась, чтобы Время вернуло мне то, что отняло, или же отпустило к нему. А Эллин осталась под защитой тихой госпожи. Голубые глазки, веснушки, беззубая улыбка… Когда‑нибудь она переродится и будет назвать мамой другую женщину.