Болт сердито замотал головой:

— Сэр, прошу вас, не делайте этого. Вы же знаете, сколько времени уходит на такие расследования. Я могу просидеть без работы несколько месяцев! Или даже лет.

— Как только дым рассеется, мы подадим прошение, чтобы вернуть вас на службу, однако сейчас от нас ожидают решительных действий.

— Тот человек был вооружен. Он наставил на меня пистолет. Что еще мне оставалось делать, спрашивается? Стоять на месте и прикинуться мишенью, чтобы потом все восхищались и говорили, какой же я герой, с каким мужеством себя вел? Мол, отличный парень, да вот незадача — сдох.

— Слушайте, — сказал Эванс, подавшись вперед и повысив голос, — Майк, я на вашей стороне. Я верю и сочувствую вам. Я не сомневаюсь, что мерзавец получил по заслугам. Однако это мое личное мнение, а не официальная позиция, а моя работа — так уж сложилось — заключается как раз в том, чтобы придерживаться официальной позиции. — Он откинулся на спинку стула и вздохнул: — Я буду делать все от меня зависящее, чтобы вы вернулись к работе через несколько недель, так что наберитесь терпения. Вы пока отдохните. Да, и не забывайте, что на каждой встрече с комиссией должен присутствовать представитель полиции. Идите им навстречу, но не делайте их работу чересчур легкой.

Эти слова удивили Болта. И не потому, что Эванс сам себе кое в чем противоречил. Удивляло, что он выложил все как на духу — у старших офицеров это не в моде. Большинство из них верят в одно, а разглагольствуют совсем о другом. И еще Болта обрадовало, что Эванс явно на его стороне.

— Ну хорошо, — сказал он, — я отдохну. Только не хотелось бы, чтобы отпуск затянулся. Работы у нас непочатый край.

Эванс кивнул.

— Да, вот что еще. Из-за чрезвычайно запутанного характера вашего дела оно целиком отходит к Национальному управлению. Теперь мы отвечаем за расследование убийств Джека Келли и Ванессы Блейк, а также всех связанных с ними дел, включая самоубийство лорда главного судьи.

— И я останусь в стороне?

— Как только мне удастся вас восстановить, вы сразу включитесь в работу.

— Но я знаю об этих событиях очень много! Возможно, больше всех остальных. Без меня вам не управиться.

— Ничего поделать не могу.

Болт понял, что спорить смысла нет.

— Что ж, значит, так, — сказал он и взял свой кофе.

Зазвонил мобильник Эванса.

— Прошу прощения.

Разговор продолжался около минуты. Лицо Эванса становилось все более обеспокоенным, лоб прорезали морщины.

— Вы уверены? — спросил он. Получив ответ, вздохнул, пробормотал какое-то ругательство и дал отбой.

— Что такое? — спросил заинтригованный Болт.

Эванс поднялся с места. Он выглядел взволнованным и чуточку сбитым с толку.

— У нас возникла проблема. И возможно, очень серьезная.

53

Еще одна шокирующая истина о Кэйти, теперь лишь одна из многих. Это стало для меня последней каплей. «Что дальше? — думал я. — Может, она последние десять лет потихоньку отправляла деньги Аль-Каиде? Укрывала нацистских преступников?» Я был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова, а такое в моей жизни случалось всего раз или два.

— Мне очень жаль, — повторил Кэплин. Мы ехали по пустынным улицам Ридинга в направлении автострады М4. — Наверное, рано или поздно вы бы и сами узнали. А сейчас вы еще не оправились от всего прочего.

Я тупо пялился в окно на унылые фабричные постройки. Вид вполне соответствовал моему настроению.

— Вы сказали, что нашли в доме Ванессы какие-то документы.