Парень набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и резко выдохнул, втягивая голову в плечи: — Да.

Однако ожидаемого удара не последовало. Более того. Полоз вовсе повернулся спиной к ожидающему расправы пареньку, а его плечи мелко затряслись. Вскоре, не в силах сдерживаться, Полоз хохотал уже в полный голос.

— Баба у него! Не, ну вообше! Вы слышали? Баба! И дает же кто-то брандыхлысту такому!

Внезапно оборвав смех, атаман резко развернулся, наклоняясь, и испуганный парень застыл, боясь шевельнуться, и чувствуя, как неприятно холодит шею раздвоенный клинок.

— На первый раз я тебя прощу. Но только потому, что смог удивить. Если будет второй раз — ты собственноручно отрежешь свои яйца и запихнешь их себе в глотку. Ты понял меня? Повтори!

— Если это повторится еще раз, я отрежу себе яйца и съем их. — Как в трансе пробормотал паренек.

Двое, бывшие свидетелями этого странного разговора, зябко поежились. Они уже очень давно были вместе с Полозом, и каждого из них связывала не менее страшная клятва, и не одна. И они точно знали, что, если вдруг повторится ситуация, в которой они однажды налажали, и за которую Полоз назначил наказание — в случае повторного «косяка» они выполнят один раз приказанное даже против своей воли. Как бы жутким ни было наказание.

Полоз и Дариус… Братья, такие разные с виду, но такие одинаковые в неистовой ярости, наполненные неукротимой жестокостью. Когда-то лихая слава летела по Пустошам впереди них. У них была самая отчаянная, самая лихая и непонятно преданная банда. Лишь те, кто в нее входил, знали, какова цена этой преданности. Однако сделать ничего не могли.

Оба брата были мутантами. Высшими, по классификации тех, кто большую часть жизни шел по их следам. Непревзойденные суггесторы и отличные телепаты, они могли внушить, что угодно и кому угодно. И даже спустя годы суггестия не ослабевала, и люди, попав под страшное влияние братьев, становились их рабами на всю жизнь. Братья могли бы получать что угодно, не прикладывая усилий, однако им больше по душе была романтика большой дороги, и развеселая кочевая жизнь. Да и те, кто выслеживал их, не дали бы им надолго осесть на одном месте.

Потом братья поругались.

Никто не знал, что именно было причиной ссоры, однако дороги их разошлись. Полоз, влекомый таинственной экзотикой, с частью банды подался на Таврос, а Дариус остался наводить ужас на окрестности Альянса.

Полозу никогда не забыть тот момент, когда он почувствовал смерть брата. Когда яркой вспышкой преодолев тысячи верст, предсмертное послание одного из величайших суггесторов этого мира разрывной пулей вошло в мозг Полоза. Когда на фоне огромной луны он в мельчайших подробностях увидел лицо того, кто собирался убить брата. Квадратная челюсть, холодные, стальные глаза, и забрало шлема, поднятое вверх.

Чистильщик…

Те, чье дыхание братья чувствовали за спиной много лет, все же настигли одного из них. Самопровозглашенные санитары этого мира, самозваные судьи, они решали, кому жить, а кому — умереть. Сами являющиеся мутантами, с фанатичной целеустремленностью разыскивающие и уничтожающие тех, кто не походил на слабых кукол, зовущихся людьми. Тех, кто однажды мог стать сильнее их.

Ходили слухи, что убивали они не всех, однако Полоз этим слухам не верил.

На то, чтобы найти убийцу брата, ушло больше двадцати лет. Двадцать три года, если быть точным. Нет, он не посвятил поискам всю свою жизнь, не сделал месть целью существования. В таком случае, он бы явился сюда гораздо раньше. Нет. Однако, занимаясь своими делами, готовя себе безбедную старость далеко от мест, подконтрольных Альянсу, он каждую секунду помнил о том, что у него еще есть неоконченное дело.

И настало время с ним покончить.

К хутору подошли в темноте.

Бывший чистильщик был далеко не дурак.