– Раздевайся! – хрипло приказал отец.

Помроя всегда удивлял отцовский аппетит к чувственным развлечениям – даже когда тот был пьян.

– Сейчас, сейчас, – сказала Пришес. Ее соски просвечивали сквозь полупрозрачный муслин, и она принялась поглаживать их подушечками пальцев. – Вы думаете, я просто развратная девица. О да, я хочу отчасти того же, что и вы, это так. Возможно, даже больше, чем вы сможете оба мне дать. Но мне нужно и кое-что другое, и я это получу.

Помрой встал и снял сюртук.

– Подойди сюда, Пришес.

– Всему свое время. Дела у вас сейчас неважные. Говорят, вы вот-вот обанкротитесь. Вы по уши в долгах – у вас нет и пенни за душой. В кошельке у вас пусто.

Помрой, который уже расстегивал панталоны, так и застыл, внутренне похолодев.

– Черта с два! Все ты лжешь.

– Нет, это сущая правда, – возразила Пришес, склонив голову набок. – Мой папа все про вас знает. К нему приходили за советом, как вытянуть из вас долги.

Лорд Уокингем грязно выругался.

– И священник нарушил тайну исповеди! – рявкнул он.

– Нет, милорд, – сказала Пришес. – Вам не обязательно знать, как это стало ему известно. Вам повезло, что об этом знаю я, поскольку я собираюсь вам помочь.

– Убирайся! – сказал Помрой.

Пришес с улыбочкой проплыла мимо него и уселась на диван, откинувшись на локти.

– Я хочу, чтобы вы были со мной оба сразу.

– Опасная девка, – заметил отец. Пришес стала расстегивать пуговки лифа.

– Я-то? Ошибаетесь. Вы хотите получить Эллу Россмара – ведь за ней дают богатое приданое, которое сможет поправить ваши финансовые дела. И я помогу вам этого добиться.

Помрой глотнул, в горле у него пересохло.

– Лорд Хансиньор не скрывает того, как ему дорога эта незаконнорожденная девчонка. Мы должны сделать так, чтобы ты и твой отец получили ее деньги. Ты, твой отец – ну и я, конечно.

Тяжело дыша, отец поднялся. Не отводя глаз от Пришес, он налил вина в бокал, выпил и налил следующий. Протянул бокал Пришес.

– Пей, – приказал он.

К удивлению Помроя, та залпом осушила бокал и вернула его отцу.

– Еще, – потребовала она.

– А ты-то тут при чем? – спросил ее Помрой. – Если, конечно, то, что ты говоришь, правда.

– Это правда, – сказала она. – Я получу свою долю, поскольку я то, что вам надо. Я ведь не похожа на эту цыганку, что родилась под забором. Я знаю, что вы живете, занимая крупные суммы. У вас куча долгов, и рано или поздно придется их оплатить или все ваше имущество пойдет с молотка.

Лорд Уокингем налил ей еще мадеры и приказал:

– Подними-ка свои юбки, девочка.

Она проигнорировала его слова и осушила очередной бокал.

– Мама и папа знают, где я. Если я не вернусь, они позовут констебля. Я оставила им письмо с адресом. А если вы не сделаете то, что я вам скажу, я всему Лондону расскажу, что вы без пяти минут банкроты. И что вы пытаетесь запустить руки в карман к лорду Хансиньору.

Помрой дрожал от ярости.

– Ты не можешь мне помочь с дочерью Россмара.

– Нет, могу, – возразила она. – Подойди ко мне. Оба подойдите. Вот увидите, мы отлично поладим. А потом я объясню вам, что надлежит делать. Мой план сработает, можете мне верить.

Отец опустился рядом с ней на диван и задрал ей юбки.

Пришес не выказала ни капли смущения – словно ее сокровенные места не были открыты взорам двух мужчин.