– Ты только что сказал, что это совпадение.

– Так оно и есть, – подтвердил он. – Я говорил о тех, кто присутствовал тогда. Даже если некоторые из них являются нашими теперешними знакомыми, вряд ли они помнят тебя – ведь ты была еще совсем ребенком.

Не помнят? Она темная, как цыганка, шептались в толпе. Графиня Бэллард заметила, что у нее очень необычная внешность. Может, папа и прав, а может, и нет. Вдруг кто-нибудь ее помнит? И кому-то надо дать ей понять, что он помнит ее. Зачем? Чтобы предостеречь? Или потому, что он хочет, чтобы она исчезла?

– Элла? – позвала леди Джастина. Ты не должна так переживать, моя дорогая. Это всего лишь шутка. Давай лучше выберем платье, которое ты наденешь на бал в Пэл-Мэл.

– Только не красного шифона, – твердо промолвила Элла. Она затеребила складки своего светло-зеленого платья. – При одной мысли об этом мне становится дурно.

– Ну конечно, ты не наденешь красный шифон, – согласился отец.

– Нет, именно красный шифон. – Леди Джастина по-прежнему смотрела на огонь, но ее тонкие черты приобрели решительное выражение. – И не спорь. Красное тебе очень к лицу.

Элла отбросила в сторону пяльцы с вышивкой.

– Терпеть не могу красный цвет. И никогда не буду носить красное. Ты сума сошла, мама? Как ты не поймешь!

– Это что еще такое, юная леди! Извинитесь немедленно!

– Нет, – сказала мать, покачав головой. – Ей не нужно извиняться. Я должна была объясниться сразу. Если ты наденешь платье красного цвета, с помощью которого тебе пытаются – заметь, я сказала «пытаются» – угрожать, то это превратит их угрозы в ничто.

Только тиканье часов на каминной полке нарушало наступившую тишину.

– Вы не согласны со мной? – Она обратила к ним взор своих прекрасных янтарных глаз. – Элла будет выглядеть прелестно и вдобавок отведет от себя злые помыслы.

Ответа не последовало, поскольку в эту минуту в комнату вошел Крэбли. Он кашлял и отдувался, всем своим видом показывая, как ему тяжело было взбираться по ступенькам.

– Ее светлость вдовствующая герцогиня Фрэнкхот, милорд, – провозгласил он, обращаясь к хозяину дома. – Я предложил ее светлости подождать внизу в приемной, но…

– Но я не такая уж дряхлая старуха и вполне могу подняться по ступенькам. – Небольшого роста, убеленная сединами, вдова вплыла в комнату. Одетая, как всегда, в черное, она подняла свою трость с набалдашником из слоновой кости, указывая на Крэбли. – Я вами недовольна, сударь. Никогда еще не видела дворецкого, который бы так долго взбирался по ступенькам. Просто позор, вот что я вам скажу. Ты их избаловала, Джастина. Но чего же еще, спрашивается, ожидать! Ты никогда не отличалась здравым смыслом.

– Добрый день, бабушка.

Вдова уставилась на Джастину и повторила:

– Добрый день, бабушка, – передразнивая внучкину интонацию. – И это все, что ты можешь мне сказать, девочка? Я на волосок от могилы, а ты меня даже поцеловать не хочешь при встрече? Хм. – Она взмахом руки отослала Крэбли. – Принеси нам чай. И скажи моей спутнице, пусть подождет внизу. И отнеси ей туда чай. Я тут надолго не задержусь. У меня полно дел в Пэл-Мэл.

Леди Джастина поднялась с кресла и, положив руки герцогине на плечи, расцеловалась с ней.

– Ты еще всех нас переживешь, бабушка, – сказала она, пряча улыбку. – Присядь в мое кресло.

– Чепуха, – проворчала вдова. – Сами садитесь в свое кресло, мадам. Это ты немощная, словно калека.