Ник остановился.

— На кой черт мне сдался кинотеатр?

— Потому что вчера я сказал Дарле, будто купил его, а сегодня позвонил и выяснил, что он стоит сто двадцать тысяч. Мне не помешает партнер.

Ник обернулся.

— Ты сказал Дарле, что купил кинотеатр?

— Это была самая великолепная идея из всех, какие приходили мне в голову за долгое время. К тому же она сработала. Мы провели с Дарлой славную ночку.

Ник вытаращил глаза. Брат не шутит.

— Ты купил заброшенный кинотеатр, чтобы переспать с собственной женой?

Макс покачал головой.

— Дело не только в сексе. Я вновь увидел свет. За это и ста двадцати тысяч не жалко.

Ник фыркнул:

— Еще бы, коли я плачу половину.

Макс сердито посмотрел на него.

— Да или нет?

— Да, но только ради Дарлы. — Ник рассмеялся. — Подумать только… кинотеатр!

— Он принесет нам кое-какие деньги.

— Если мы будем показывать детишкам порнографию.

— Я человек не гордый. — Макс взял очередной бланк заказа. Через пятнадцать минут из-под «шевроле» донесся его голос: — Спасибо, Ник.

— Не за что.

— Уж не Макс ли привез тебя на работу? — спросила Дебби, когда Дарла появилась в салоне «Ваш стиль».

— Макс, — ответила Дарла. — Я вернулась домой вчера вечером. Он купил мне кинотеатр под открытым небом.

— Ту развалюху на старом шоссе? — растерялась Дебби. — Зачем это ему понадобилось?

— Чтобы вернуть меня. Очень романтический поступок, не правда ли?

— Я бы предпочла розы, — сказала Дебби.

Билл сидел в зале тяжелой атлетики и, не замечая брюзжания Бобби, думал о Куинн. Теперь, когда с бейсболом покончено, он сможет чаще видеться с ней, поработать в доме.

— Жалкий тупица, — говорил между тем Бобби прямо ему в лицо. — Оглох ты, что ли? Я солгал полиции, а ты в благодарность провел самый бездарный матч, какой я только видел в жизни. Мы не вышли даже в региональный турнир!

— Оставь меня в покое, Бобби. — Билл поднялся. — У меня куча дел.

— Мы проиграли матч из-за скверной тренерской работы, — гневно продолжал Бобби. — Ты все испортил. Это твоя вина!

— Плевать. — Билл выключил свет в, зале и повернулся к двери. — Бейсбол — это всего лишь бейсбол. 

— Всего лишь? — взвизгнул Бобби так громко, что едва не задохнулся.

Билл рассмеялся. Жалкий клоп. Куинн была права.

— Тебе смешно? — Бобби приблизил лицо к самому носу Билла. — Сейчас я скажу тебе кое-что по-настоящему смешное. Прошлым вечером я приходил сюда проверить, закрыта ли дверь театра, потому что та сучка, от которой ты сходишь с ума, ведет себя безответственно и халатно. — Бобби помолчал, заводясь все сильнее. — Она угрожала мне, и она совершенно безответственный человек.

— Это неправда, — возразил Билл. — Куинн бывает беспечна… — «Она позволила Нику целовать себя!» — …но безответственной ее не назовешь.

— Да ну? — саркастически усмехнулся Бобби. — Так вот, вчера я пришел проверить дверь театра, и она оказалась незаперта из-за халатности Куинн. Я вошел и увидел ее. Как ты думаешь, чем она занималась?

— Бобби, меня это не интересует. И перестань тыкаться в меня носом.