Веки стрелка затрепетали… Глаза раскрылись…

Журбин ринулся в атаку!..

И не умер только потому, что Миранда в последний момент остановила рубящий удар ребра ладони, который должен был проломить затылочную кость Арсения.

По сути дела, парень и приблизится-то толком не успел. Хотя и делал все, как его учила диверсантка: удар нанес и блок поставил, нырнул под выброшенную противником руку и…, кажется, ушел из зоны поражения.

Но это только показалось. Не ушел. А улетел, увлекаемый незаметным для глаза движением противника. Удар Миранды прошел уже ему в затылок, как завершение, итог секундной схватки.

Глубоко сгибая локти и опираясь ладонями о землю, Журбин сидел на земле. Понимал — его только что «убили», и ошарашенно хлопал ресницами. Во взгляде парня перемешались смущение, досада, подозрение — Миранда, ты меня плохо обучила и не все приемы показала! сверкала толика чисто мальчишеской обиды: «И это — ВСЕ?!.. А как же, типа, кулаками помахать?!»

Подполковник глядела сверху вниз:

— Знаешь, Сеня, в чем разница между мной и этим парнем? — выставленный из кулака большой палец уткнулся в грудь носителя. — Меня учили — биться. Причем натаскивали преимущественно на борьбу в теле носителей. А этот парень б и т ь с я, можно сказать, и не умеет, его учили сразу у б и в а т ь. Без проверки противника боем, в своем физическом теле, на поле современности. Мы с тобой сойдемся в рукопашной и будем ручонками-ножонками изобретательно сучить, его, — диверсантка снова ткнула в грудину доставшегося ей мужчины, — учили, по сути дела, нескольким ударам, но довели их до полного автоматизма, до рефлексий. И все эти удары нацелены на достижение конечного результата: на смерть противника. А это совсем другая методика обучения и ведения боя, Журбин. Этот парень — ликвидатор. Причем, Жюли может подтвердить, такие парни в нашем времени не имеют к хроно-департаменту ни малейшего отношения. Это — элита, Сеня. Спецподразделение, подчиненное лично президенту, упрощенно говоря: контрразведка контрразведки, спецназ, охрана ключевых объектов исключительно нашей современности. Они не путешествуют по временам, их учили биться не так как нас — через носителей, а в полном физическом соответствии. Кстати, этих волкодавов, Сеня, тем не менее набирают из наиболее сильных телепатов и талантливых рекрутов интерната хроно-департамента.

— Господи, — пробормотал Журбин. — А чего они здесь-то забыли?! Их поле деятельности — ваша современность, прямой физический контакт и устранение! Чего им от предков-то понадобилось?!

— А пес его знает, — с неожиданной лихостью хмыкнула Миранда. — Может действия департамента признали неэффективными и структуру расформировали. Может… А черт его знает, что это может быть! Но побывать в таком паршивце — занимательная практика, Журбин. Всегда мечтала… Элита, знаешь ли…

— С ума сошла, — понимаясь на ноги и отряхиваясь, проворчал парень. — На нас спецволкодавов натравили, а ты обрадовалась — попрактиковаться тебе дали… Подумай лучше как эти волкодавы очутились здесь физически и отчего напали?! — Арсений поглядел по сторонам, тоскливо поморщился: — Черт, неужели ваше правительство смогло договориться с существами, минуя нас…? Мы типа стали не нужны, нас решили ликвидировать…, так как мы знаем слишком много… — Журбин подошел к бревну и сел. Мрачно поглядел на кота-профессора: — Жюли, скажи… Вот ладно Миранда, она человек экстрима, боя… Но ты-то…, ты столько раз говорила мне, что цивилизация достигла упорядоченности, законопослушания, типы подобные Платону редчайшее исключение… Скажи мне, ваше правительство способно радикально поступать с людьми? Без приговора суда, в особом порядке, так сказать, чихнув на все законы… — Арсений горестно покривился: — Да, понимаю — я дефект! Тот, кто несет опасность популяции… Со мной не церемонятся.