— Вот именно, — горько усмехнулся телепат, — пока. Кажется, Миранда, тут ты права, наступил момент «без вариантов». — Арсений тоскливо поглядел на небо, где висела ядерная бомба, скривился: — Марью и Ваньку ждет блестящее будущее… Романы, семьи, дети, Нобелевская премия… Зачем им рисковать? Если у тебя и Фаины получится договориться с апрельским департаментом, то может быть их полностью не сотрут, а?.. Оставят отголосок памяти, вернут на исторически предназначенные им места… Как-никак генеалогическая линия Завьяловых имеет множество потомков хроно-личностей… Без генетического материала настоящих Завьяловых подобную брешь восполнить тяжело, сколько бы их подобий департамент не подставлял для нормального течения истории. Подобия — не есть природа.

— А если Завьяловы не захотят быть хоть частично стертыми? — негромко высказалась диверсантка. — И не забывай, за ними еще Извеков охотится…

Журбин пожал плечами:

— Ты же сама сказала — наступил момент «без вариантов». Нас зажали в угол, Миранда. Им придется согласится на игру по правилам потомков. Или… если у Фаины будет козырь — я до сих пор не пойман, то она с твоей помощью сможет надавить на департамент и еще отсрочить штурм?.. На сутки. Наши уйдут, я их потом найду.

— Как ты их найдешь? И где?

— Портал подскажет.

— Уверен?

— Нет. Но у меня нет выбора. Либо я иду до конца, либо… все уже предначертано и бессмысленно, но узнать это можно лишь пройдя весь путь.

— Запутал ты все, Сеня, ох как запутал… Жюли? Ты как? Побегаем еще или ты уходишь договариваться с современниками? Я…

— До полночи еще есть время, — перебил Арсений. — Я вас не тороплю. Подумайте.

В полночь люди и полосатый кот подошли к видимой только Журбину отметке. Луна висящая на небе уже едва заметно потеряла правильные очертания, пошла на убыль, сегодняшняя ночь была последней в этом лунном месяце. Последней из тех, когда открыта «дверь» в иное. Пространство, время, измерение…

Арсений бормотал слова заклятия, подсказанные ему шаманкой, фантастическое свечение усиливалось… Тот Кого Не Может Быть чувствовал себя неловко. Понимал, что людские эмоции не доступны энергетическому существу — обида, разочарование находятся вне его категорий, но все-таки, подходя вплотную к лучащейся голубоватой прорехе в пространстве, Арсений ощущал себя предателем. Он обещал избавить портал от колдовских оков, связующих его с оврагом, но не исполнил. Испугался, что очищенное от «водорослей» и «ракушек» существо мгновенно упорхнет. Поскольку обязательства и эмоциональные привязанности ему неведомы. Наверное…

«Ты это…, подожди еще немного, приятель. Я обещал тебя освободить и я вернусь… Вот только разберусь с делами…»

Арсений понимал, как наивно звучит мысленное человеческое обещание, улетающее в пустоту без отклика, но все же — говорил. Возможно, ради самоуспокоения.

Журбин представил земной шар, показанный из космоса… Сосредоточился на Балтике, на невской дельте…

* * *

Пенсионерка Варвара Ивановна Хрусталева вынесла на крылечко миску с молоком. Поставила на верхнюю ступеньку, под перила. Распрямившись, огляделась:

— Кис, кис, Марфа, иди сюда, шлёндра, молочка попей…

Шлендра Марфа где-то таки шлялась. Или мышку караулила. Кошка — знатная, не кошка — клад, настоящая крысоловка, ее соседи, если грызуны у них шалят, завсегда у бабы Вари одолжить ее просили.