Вот только пить хотелось все сильнее и сильнее.

«Журбин, как думаешь, если мы здесь всерьез застрянем, наша Фаина сможет прийти за нами, выручить?»

«Не знаю», — признался парень.

«Зло сильнее добра? Эта ведьма могущественней нашей бабушки и Фаина не рискнет связываться с черной колдуньей?»

«Чепуха, — поморщился Журбин. — Колдовство как таковое не имеет окраски. Оно — нейтрально. И зависит лишь от устремлений человека, обратившегося к древним знаниям».

…Поисковая группа вернулась к вечеру. Довольно гомонившие родственники Фаи протопали мимо низкого оконца. Над головой пленника забухали шаги…

Журбин-Хорн превратился в слух. Из комнаты доносился беспечно громкий голос Самосвала:

— Эх, Егорша, ну и невестушка тебе досталась! Видал бы ты как она затвор на калашникове передернула! В руки взяла. Что твой солдат прицелилась… Типа — Рембо в юбке. Ты с ней поосторожней! — заржал Андрюша. — Слово поперек, а она тебе в пузо из «калаша»! Очередь пустит и обмочиться не успеешь…

— Цыц! — прикрикнула на балабола хозяйка дома. — Чего орешь, как оглашенный?

— Дак я это…

— Язык попридержи. И есть садись. Сегодня вы мне все понадобитесь.

«Кроме Фаины, Тамары и Егора в доме еще шесть человек, — определила диверсантка. — Двоих мы знаем хорошо — Назар и Лазарь. Еще двоих помню, это родственники-рыси. Один, уверена, — волк из банды Силкина нашей параллели… Второй… не понимаю кто».

«Митяй. Лысый такой, у него голос вечно простуженный, хриплый».

«Точно. Тоже рысь».

Арсений-Миранда лежал под потолком, бывшим полом для сеней, но частично подпол проходил под комнатой. Напарники слышали, как охотники рассаживаются за столом, переговариваются, рассказывают бабушке о прохождении поисковых мероприятий.

Скоро Журбин и Хорн узнали, что односельчане Фаины нашли оба автомата: один собаки разрыли на спуске в лощину, второй нашли обмотанным в куртку неподалеку от опушки.

Тамара молчала. Журбин-Хорн слышал как бабушка заставляет внучку хоть что-то скушать. Но до тех пор Фаина не изменила тембр голоса, девушка к тарелке не притронулась.

В комнате еще вовсю стучали ложки, когда от стола к сеням проскочили легкие шлепки матерчатых тапочек, звучавшие на фоне стука каблуков мужских ботинок, негромко скрипнул отодвигаемый с крышки подпола сундук. Люк распахнулся, Журбин-Хорн расслабился и прикрыл глаза, оставив крохотную щелку: первым в подвал спускался Егор.

Осторожно шел, с оглядкой, вначале голову склонил и глянул вниз. Миранда отметил, что действует парень грамотно (в расчете на о б ы ч н о г о человека), присел так, чтобы внезапно выскочивший из лаза пленник его с ног не сбил. Мысленно Миранда усмехнулась: при желании она достала бы паренька как кобра глупого мышонка. А по-простому и ждать бы не стала, а ударила снизу еще по открывающемуся люку. Крышка, наверняка бы, как следует саданула племянника по руке, поскольку открывал ее Егор не на себя оттягивая, а от себя — поглядывая в щель…

Короче — можно было б шороха навести.

Но — рано.

Чуть позже оказалось — надо-таки было «пошуршать»! Вместе с бабушкой Фаиной в подвал спустилась Тамара.

— Ну вот, смотри, золотенькая, — добродушно забасила бабушка. — Ничего твоему больничному знакомцу не сталось. Полежит, поспит, а завтра на утро — поймем, что с ним делать. Хороший человек, он али дурной…

Тамара присела на корточки перед Арсением:

— Бабушка! Посмотри, что у него с руками! Вы ж его погубите…

— Ничего ему не сделается.