— Ну же, Тим, — упрашивал Джеффри, — давай!

Терри заморгала. Наверное, слышит вой сирен и думает, что помощь близко.

— Тысяча сто один, тысяча сто два, — сдавливая грудь мальчика, считал Джеффри.

— Я… смогла…

— Говори, Терри! — взмолилась детектив. — Давай, девочка, говори! Что ты смогла?

Миссис Стэнли попыталась что-то сказать, но лишь кашлянула, обдав Лену мелким кровавым дождем. Нужно смотреть на нее, чтобы не умерла и дотянула до приезда «скорой».

— Ну, скажи. — Детектив заглянула в мутнеющие глаза, отчаянно ища какую-то гарантию, признак того, что все будет хорошо. Только бы Терри не молчала, только бы цеплялась за жизнь, как совсем недавно за рубашку Пола! — Скажи, что ты смогла?

— Я…

— Что, что?

— Я…

— Держись! Сейчас нельзя сдаваться! — Лена услышала, как у дома со скрипом затормозила патрульная машина. — Скажи, что ты сделала?

— Я… — забормотала миссис Стэнли. — Я…

— Что? — Рука Терри заметно ослабла, и детектив почувствовала, как по щекам текут слезы. — Не уходи, не умирай… Скажи, что ты смогла?

Синеватые губы судорожно дернулись, будто молодая женщина хотела улыбнуться.

— Что ты смогла, Терри? Что сделала?

— Я смогла… — миссис Стэнли закашлялась, снова обдав Лену красным дождем, — вырваться.

— Молодец, Тим, умница! — похвалил Толливер, когда мальчик судорожно вдохнул. — Дыши, милый, просто дыши.

Изо рта Терри потекла кровавая струйка, оставляя на подбородке яркий, как на детском рисунке, след. Изуродованная челюсть безвольно обвисла, глаза остекленели.

Она умерла.

В тот вечер детектив Адамс ушла с участка в девять вечера. У нее было такое ощущение, будто она не появлялась дома полмесяца. Все мышцы болели, как после марафонского забега. Ухо словно чужое от анестезии, под которой накладывали швы. Большого вреда пуля Уорда не нанесла — изуродованную мочку можно прикрыть волосами. Но Лена знала: глядя в зеркало, она всякий раз будет вспоминать Терри Стэнли и судорожную полуулыбку, с которой та ушла из мира живых.

Несмотря на полное отсутствие внешних признаков, Лене казалось, что на ней осталась кровь Терри — под ногтями или в волосах. Сколько ни мойся, не исчезает ее запах и вкус, тошнотворный, тяжелый. Она проиграла, не защитила Терри, не смогла ничем ей помочь.

Дом был уже близко, когда ожил сотовый. Детектив взглянула на определитель — не дай Бог, Джеффри вызовет обратно в участок. Нет, телефон вроде бы незнакомый… Лишь после четвертого сигнала женщину осенило: это ведь номер Грэга Митчелла! Надо же, забыла за несколько лет.

Пытаясь открыть телефон, Лена чуть не выронила его.

— Алло! — проговорила она, кое-как пристроив «раскладушку» к уху.

Тишина. Ну все, на той стороне, наверное, включился автоответчик.

— Ли! — позвал Грэг, когда детектив уже собралась отсоединиться.

— Да, — пытаясь привести в порядок дыхание, ответила она. — Как дела?

— Я слышал в новостях про ту женщину… Ты участвовала в операции?

— Угу, — отозвалась Лена. Боже, она целую вечность никому о работе не рассказывала! Нэн слишком чувствительная, а Итан — эгоист.