Вопрос же, прозвучавший явственно и взорвавший в её сознании миллиард невидимых частиц, активировал в Вите скрытые ресурсы, и перед глазами на мгновение потемнело.

 Бежать!

 Куда угодно… Снова. Пробуя раз за разом.

 – У себя в комнате.

 Это Рустам.

 – На втором этаже?

 – Да.

 Он что, спрашивал про неё?..

 Не может быть… Нет… Нет…

 Виту словно в спину толкнули. Что она стоит? Кого ждет? Быстро к себе и запереться, забаррикадировать дверь! Никого не впускать, никому не открывать. И не важно, что дверь могут выбить одним ударом… не важно…

 Больная нога значительно усложняла дело. Вита наступила на неё, и приглушенно вскрикнула от боли.

 А между тем со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Создавалось впечатление, что перепрыгивали через несколько ступеней.

 Зачем…

 Вита сделала ещё один шаг и ещё один.

 – Куда то торопимся, Губастая?

 Ноги Виты перестали передвигаться. Их точно парализовало. Хорошо, что девушка шла рядом со стеной, была возможность опереться.

 Руку со стены Вита сразу убрала. Она не доставит удовольствие мерзавцу видеть свой страх, своё унижение.

 Хотя про унижение она преувеличила. Она и не так унизилась бы, лишь бы получить свободу.

 Губастая…

 Кто бы только знал, как она ненавидела это прозвище! Природа наделила её крупными губами, и многие знакомые делали акцент на них при первом знакомстве.

 В детстве она часто слышала, как девочки хихикали. Неприятно обзывались. Подросли и замолчали. Вита видела, как те обводят контур губ за линией, чтобы и у них губы казались ярче, больше. Если мамы разрешали ботокс, значит, закачивали.

 С молодыми людьми было сложнее. Лет с двенадцати они стали красочно рассказывать Виталине, что бы они хотели сделать с её губами. Что вогнать между них… От омерзения Вита сначала плакала, потом научилась подходить и отвешивать оплеухи. Если кто то пытался ответить, кричала. Прибегала охрана. Потом… Рустам, или Дима, или Саид. Кто хотел её ударить, в последствие обходил стороной, Вита же делала вид, что не видит синяков на их лицах и гипса на руках или кистях.

 Губастая.

 Её словно током ударило. Внутри всё завибрировало и от злости, и от обиды разом. Вита не оборачивалась, встала, распрямила спину.

 Обидное прозвище было произнесено хриплым надсадным голосом, растягивая гласные, вызвавшие помимо дрожи ещё и холодные мурашки.

 Вита, ничего не говоря, заставила себя развернуться. Из за больной ноги по дому она передвигалась босиком.

 Лучше бы она не оборачивалась. Честное слово. Лучше бы ушла в выделенную ей комнату, спряталась под кровать, как в детстве, забаррикадировав дверь. Выиграла бы немного времени.

 Перед ней стоял Роман Багровский. Зверь в человеческом обличье.

 Багровских часто в её доме называли зверьем. Дикими тварями. Да много обидных недостойных прозвищ и ремарок шло в адрес враждебного клана. Вита не прислушивалась.

 Зря.

 В эти длящиеся бесконечно долго секунды она согласилась бы с каждой.

 Перед ней стоял истинный хищник.

 Багровский остановился на последней ступени, вцепившись в перила. Вите показалось, что костяшки на длинных пальцах чуть побелели сквозь подживающие болячки. Она уставилась на его руку, крепкую, сильную, жилистую, с выступающими венами. На кисти уже красовались дорогие часы скелетоны.

 Дальше поднять взгляд оказалось нереально сложно. Невидимая стена, стремительно выросшая между ними, мешала.

 Темные штаны на длинных мускулистых ногах. Крупные бедра.