– Сделайте одолжение. Если они будут неудобны, я не отвечу.

– О, конечно, конечно! – засмеялся Дикинсон. – Видите ли: вы третий русский джентльмен, которого я встречаю… Скажите – много американцев видели вы у себя на родине?

– Встречал, хотя… очень немного.

– И, наверное, они меняли свое среднее положение на лучшие условия у вас?..

– Пожалуй…

– Скажите теперь… Может быть, я ошибаюсь, но… Мне кажется… вы лично не поступили ли наоборот?.. И здесь вы уже несколько раз имели случай скинуть рабочую блузу и сделать лучшую карьеру…

Нилов бросил взгляд на невероятный костюм старого джентльмена и ответил улыбнувшись:

– Я вижу на вас, судья Дикинсон, ваш рабочий костюм!

– О, это немного другое дело, – ответил Дикинсон. – Да, я был каменщиком. И я поклялся надевать доспехи каменщиков во всех торжественных случаях… Сегодня я был на открытии банка в N. Я был приглашен учредителями. А кто приглашает Дика Дикинсона, тот приглашает и его старую рабочую куртку. Им это было известно.

– Я очень уважаю эту черту, сэр, – сказал серьезно Нилов. – Но…

– Но, повторяю, это другое дело. Я надеваю старое рабочее платье и лучшие перчатки из Нью-Йорка. Это напоминает мне, чем я был и чем стал, то есть чем именно я обязан моим старым доспехам. Это – мое прошлое и мое настоящее…

Он замолк, пожевал сигару своими тонкими ироническими губами и, пристально глядя на молодого человека, прибавил:

– Вы, кажется, идете обратным путем и в старости вам, пожалуй, захочется надеть ваш фрак.

– Надеюсь, что нет, – ответил Нилов. – Однако, кажется, поезд останавливается. Это – лесопилка, и я здесь сойду. До свидания, сэр!

– До свидания. – Я оставляю еще за собой свои вопросы…

Нилов, снимая свой узел, еще раз пристально и как будто в нерешимости посмотрел на Матвея, но, заметив острый взгляд Дикинсона, взял узел и попрощался с судьей. В эту самую минуту Матвей открыл глаза, и они с удивлением остановились на Нилове, стоявшем к нему в профиль. На лице проснувшегося проступило как будто изумление. Но, пока он протирал глаза, поезд, как всегда в Америке, резко остановился, и Нилов вышел на платформу. Через минуту поезд несся дальше.

Дикинсон пересел на свое место, и американцы стали говорить об ушедшем.

– Да, – сказал судья, – это третий русский джентльмен, которого я встречаю, и третий человек, которого я не могу понять…

– Быть может… из секты Лео Толстого, – предположил один из собеседников.

– Не знаю… Но он, видимо, получил прекрасное образование, – продолжал Дикинсон задумчиво. – И уже несколько раз, на моих глазах, пропускает прекрасные шансы… Когда я исполнил свой первый небольшой подряд, мистер Дэглас, инженер, сказал мне: «Я вами доволен, Дик Дикинсон. Скажите мне, в чем ваша амбиция». Я усмехнулся и сказал: «Для первого случая, я не прочь попасть в президенты». Мистер Дэглас засмеялся тоже и ответил: «Верно, Дик! Не могу поручиться, что вы станете президентом, но вы построите целый город и станете в нем головой…»

– И это оправдалось, – сказал почтительно самый юный из пассажиров.