– Хочу, чтоб вы меня провели.

– Зачем? Мэл там не будет.

– Да, но даю голову на отсечение – будет тот, кто знает, где она.

Лью кивнул, адамово яблоко запрыгало.

– Да. Понятно. Подумаю, что смогу сделать. Понадобится легенда.

На улице Джек заметил, как что‑то мелькнуло. В дальнем углу соседнего участка справа с места тронулся черный седан и умчался, вильнув хвостом.

Что такое? За ними следили? Не помнится, чтоб по приезде на улице стояли какие‑нибудь машины.

– Зачем легенда? – переспросил он.

– Вряд ли вы собираетесь просто прийти и расспрашивать, не видел ли кто недавно Мелани Элер.

– Нет, конечно. Я думал, вы меня представите...

– Для этого нужен повод, связанный с Мэл. Попробую придумать. Конференция состоится в отеле «Клинтон‑Риджент», знаете?

– Смутно. По‑моему, не «Уолдорф».

Далеко не «Уолдорф». Если правильно помнится, у черта на куличках, где‑то в Адской Кухне.

– Ну, члены СИСУПа не самые бедные, но обычный номер в центре города стоит больше двухсот долларов в день, плюс еще двадцать пять процентов за счет налогов. Для многих тяжеловато. Рома уговорил «Риджент» на более приемлемые расценки, если снимем отель целиком, что нам и нужно.

– Хорошо. Встретимся там в четверг утром. Во сколько?

– Регистрация начинается в полдень. Ждите меня в фойе около половины двенадцатого. К тому времени чего‑нибудь соображу.

Они расстались – Лью направился назад в Шорэм, Джек в Манхэттен, вытирая пальцы о штанину. Почему кажется, будто они не сохнут?

7

Он проснулся, чувствуя какую‑то сырость. Включил свет, увидел красные простыни, испуганно вскрикнул, сорвался с постели. Обе простыни – нижняя и верхняя, – трусы, футболка пропитаны красным...

Кровь? Чья?

Правая ладонь залита густой красной жидкостью... сочившейся с кончиков указательного и среднего пальца... коснувшихся картины Мелани Элер. Зажав пальцы, чтобы остановить струйку, побежал в ванную, споткнулся, замер на полпути, видя стоявший посреди гостиной мольберт с холстом.

Застыл в леденящем шоке. Откуда эта чертовщина взялась? Здесь его дом, его крепость. Кто мог...

Осторожно шагнув в гостиную, Джек узнал картину. Видел тревожную композицию в доме Лью Элера, только теперь густые сверкающие мазки ожили на полотне, крутились, завязывались в черно‑красные гордиевы узлы, в глубине дикого хаоса вертящихся спиралей мелькнули на миг и исчезли ослепительно желтые метеоры.

Он медленно обернулся кругом в поисках незваного гостя, завершив оборот, увидел, что полотно изменилось... нет, меняется у него на глазах. Краски блекнут, стекаются в лужицу на ковре перед мольбертом, вроде окрашенной жидкости из перевернутой трубки для внутривенных вливаний. Пятно расползалось быстро, слишком быстро – Джек не успел отступить, однако не почувствовал краску босой ногой, вообще ничего под ногой не почувствовал, кроме пустоты.

Бешено замахал руками, стараясь за что‑нибудь ухватиться, за что угодно, лишь бы не провалиться. Краска каким‑то образом проела пол, он падал в нижнюю квартиру. Извернулся, вцепился в край дыры, но пальцы скользнули на краске, и Джек полетел в поджидавшую пустоту.

Приземлившись по‑кошачьи на лапы, немедленно понял, что находится не в квартире на втором этаже. Пускай Нил анархист и не сильно похож на мальчика с плаката, образец личной гигиены, но так у него все же не пахнет. Как будто кишки раздавленной три дня назад на дороге твари вываляны в тухлых яйцах и выставлены на жаркое солнце.

Хуже того... Запах знакомый.

Быть такого не может.

Тут он сообразил, что стоит на четвереньках не на ковре и не на деревянном полу – на железной решетке, холодной, осклизлой, залитой машинным маслом.