– Держи свой проклятый язык за зубами. Я изо всех сил стараюсь, потом ты являешься и с ума меня сводишь.

Рукой в перчатке Гас схватил ее за запястье, заломил руку за спину, сильно вывернул вверх. Она вскрикнула от боли.

– Пожалуйста, не надо!

Смотреть не хотелось, однако пришлось. Надо точно убедиться.

Гас толкнул жену к боковой стенке холодильника. Лицо ее было повернуто к Джеку, щека прижата к эмалированной стенке. Выражение страха, ужаса, отчаяния, прежде всего некой тупой покорности неизбежному, отчего у последнего все внутри перевернулось.

Гас принялся колотить обмотанным кулаком по спине, прямо под ребра, слева, справа, по почкам. Крепко зажмурившись, скалясь от боли, она охала при каждом ударе.

– Ненавижу тебя за то, что ты меня на это толкаешь, – прошипел он.

Ну конечно, ах ты, сукин сын.

Джек вцепился в подоконник, закрыл глаза, слыша стоны и охи Сейл, чувствуя ее боль. Его тоже били по почкам. Знакома смертельная пытка.

Должно скоро кончиться. Гас выпустит пар, и делу конец. В течение следующих нескольких дней Сейл будет чувствовать острую боль при каждом глубоком вдохе и кашле, мочиться ярко‑красной кровью, но следов на теле не останется, благодаря перчатке и полотенцу.

Должно скоро кончиться.

Нет. Открыв глаза, Джек увидел, что колени у нее подгибаются, а бугая это не останавливает.

Одной рукой поддерживает обмякшее тело, другой продолжает методично лупить.

Он зарычал сквозь зубы. Хотел лишь получить подтверждение рассказу Шаффера, а уж потом заняться милым добряком Гасом вне дома. Возможно, на темной автомобильной стоянке, когда у заказчика будет несокрушимое алиби. На такую сцену не рассчитывал, хотя все время помнил о подобной возможности.

Понятно, в такой ситуации разумнее всего уйти. Впрочем, Джек хорошо себя знал – не получится. Поэтому явился подготовленным.

Быстро шмыгнул через двор, схватил спрятанную в кустах по периметру спортивную сумку. Подходя к дому с дальней стороны, вытащил нейлоновый чулок, пару резиновых хирургических перчаток. Натянул первый на голову, а последние на руки. Потом достал специальный автоматический пистолет 45‑го калибра, кусачки для проволоки, большую отвертку. Пистолет сунул за пояс, перерезал кусачками телефонный провод, поддел отверткой шпингалет на окне гостиной.

Оказавшись в полутемной комнате, огляделся, присматриваясь, что тут можно разбить. Первым на глаза попался набор каминных инструментов рядом с топкой. Он пнул стойку. Звон и грохот разнеслись по всему дому.

– Что там за чертовщина? – долетел с кухни голос Гаса.

Когда хозяин прибежал и щелкнул выключателем, Джек ждал у окна, почти улыбнувшись при виде потрясенной физиономии.

– Полегче, старик, – предупредил он, поднимая и демонстрируя пустые руки. Зная, что страха на лице не видно под нейлоновой маской, постарался изобразить испуганный тон. – Ошибочка вышла.

– Ты кто такой, черт побери? – рявкнул Гас, наклонился, схватил кочергу из рассыпавшегося набора. – Что в моем доме делаешь?

– Слушай, приятель, я просто не знал, что кто‑то будет дома. Давай все позабудем.

Гас ткнул кочергой в спортивную сумку:

– Чего там? Что украл?

– Ничего, старик. Я же только пришел. И уже ухожу.

– О господи! – глухо охнула Сейл.

Она стояла на пороге гостиной, прислонившись к стене, согнувшись от адской боли в почках, зажав рот обеими руками.

– Звони в полицию, Сейл. Предупреди только, чтоб не спешили. Хочу до их приезда урок преподать слизняку.

Она захромала обратно на кухню, Гас сбросил перчатку и полотенце, замахнулся кочергой, держа обеими руками. Глаза горят от предвкушения. В напряженной жестокой ухмылке все сказано: колотить жену очень приятно, но с ней больше ничего не сделаешь.