– Вэл, это я…

Лоулер поднял голову, по его лицу, освещенному призрачным светом звезд, пробежала тень – он увидел Сандиру.

– Мне можно посидеть с тобой? – тихо спросила она.

– Ну… Если хочешь…

Тейн опустилась рядом с ним.

– Я искала тебя за ужином… Нужно все‑таки поесть…

– Я не голоден. А ты все еще чувствуешь голод после того, как… гм‑м… изменилась?

– Конечно! Ведь в этом смысле все осталось по‑прежнему.

– Вот как… Хотя, откуда же мне знать?

– Да, действительно, откуда…

Она провела ладонью по его руке. На сей раз он не отдернул ее.

– Я изменилась далеко не так сильно, как тебе кажется… и все еще люблю тебя, Вэл. Помнишь, я сказала тогда, что буду любить, несмотря ни на что – и это сущая правда.

Он молча кивнул. Ему нечего было сказать.

«А люблю ли я ее? – задался вопросом Лоулер. – Можно ли вообразить такое?»

Вальбен обнял Сандиру за плечи. Ее кожа осталась такой же нежной, прохладной и до боли знакомой и волнующей. Тейн поудобнее примостилась рядышком с ним. Могло показаться, что во всем мире они остались только вдвоем. Он все еще продолжал видеть в ней человека. Лоулер наклонился и поцеловал ее в ямочку на шее. Она счастливо рассмеялась.

– Вэл! – выдохнула Сандира. – О! Вэл!..

Больше она ничего не сказала – только прозвучало его имя. Но о чем думала Тейн, что осталось невысказанным? Скорее всего, она сожалела о своем путешествии на Лик… Нет, не потому, что ей удалось посетить остров: просто рядом с ней не было Вальбена, которого Тейн продолжала любить по‑прежнему. Или Сандира все еще надеется на сей решительный шаг с его стороны? А может, она молится в душе, чтобы Лоулер пошел к Делагарду и упросил его повернуть судно обратно? Неужели она умоляет о преображении своего любимого человека?

«Скорее всего, мне следовало бы пойти с ней, – неожиданно подумал Вальбен. – Наверное, я совершил ошибку, отказавшись от прогулки на Лик Вод».

На какое‑то мгновение он представил себя внутри неведомого механизма, его частью и частью Всеобщего, винтиком, наконец‑то сдавшимся и послушно вращающимся вместе со всеми в махине таинственно‑завораживающей машины.

«Нет, нет. Нет! Нет! – завопила душа Лоулера. – Ты есть тот, кто есть. Ты сделал то, что сделал! И остался прежним!»

Он снова лег, рядом с ним прилегла и Сандира, положив голову ему на грудь. Вальбен вновь смотрел на звезды, и новое видение предстало перед его мысленным взором: четко обрисовался образ былой Земли, образ утраченной Земли…

Лоулера снова захватила давняя великая романтическая мечта о древней исчезнувшей планете, об этом голубом сияющем «шарике», о погибшем материнском мире всех людей. Он видел его таким, каким ему хотелось его видеть: мирной и прекрасной, полной необъяснимой гармонии планетой, населенной множеством добрых и любящих человеческих существ, счастливым уголком Вселенной, воплощением совершенного бытия. Но такой ли была Земля на самом деле? «Наверное, нет, – решил про себя Вальбен. – Почти наверняка, нет… Она выглядела похожей на все остальные места нашей безграничной Галактики: там Зло переплеталось с Добром, изобилуя множеством различных недостатков и пороков. Как ни крути, но этого мира больше не существует во Вселенной, потому что его смела сама Судьба, неумолимая и жестокая. Вот так… Теперь здесь наше место успокоения, здесь – именно здесь, на Гидросе, – наша Родина».

Вальбен пристально всматривался в ночную тьму, вообразив, что глядит в ту точку Вселенной, где когда‑то располагалась Земля.