— Пожалуйста! — говоришь ты всем вокруг. — Пожалуйста, пусть это закончится! Пусть это просто закончится! — Наконец над тобой наклоняется женщина из торгового центра — она куда добрее, чем ведьма из турфирмы:

— Мне куда-нибудь позвонить? — заботливо спрашивает она. Но при одной мысли о том, что она позвонит твоим родителям и попросит тебя забрать, ты поднимаешься на ноги.

— Нет, все хорошо, — говоришь ты и уходишь. Ты говоришь себе, что все будет хорошо, если ты только отыщешь дорогу домой. И никакой кит тебя не проглотит. То, что тебя гложет, работает изнутри.

69. Неважно, что ты имел в виду

Перекличка. Белое небо, серый горизонт искрится крошечными молниями — не только впереди, но и во всех направлениях. Капитан расхаживает по верхней палубе, поглядывая сверху вниз на матросов, и рассуждает о важности нашей миссии и сегодняшнего дня:

— Сегодня мы испытаем колокол морехода Кейдена и раз и навсегда выясним, как же мы спустимся на дно впадины. — От него исходит власть — в мундире синей шерсти с латунными пуговицами это заметно еще сильнее, но власть и здравый смысл — совершенно разные вещи.

— Это же не батискаф! — ору я. — Он не будет работать! Я другое имел в виду под колоколом для погружения!

— Уже неважно, что ты имел в виду.

Чтобы поднять ужасно отлитый колокол к борту, нужно больше дюжины матросов. Затем, по команде капитана, громадину сбрасывают в воду. Она тонет, как камень, а хорошо погрызенная одичавшими мозгами веревка рвется, и колокол отправляется в недостижимые глубины. На поверхность всплывает один-единственный пузырь — как будто морская отрыжка.

И капитан объявляет:

— Испытание прошло успешно!

— Что?! Где тут успех? — возмущаюсь я.

Капитан медленно направляется ко мне — его шаги стучат по медной палубе.

— Целью испытания, — объясняет он, — было опровергнуть твою теорию начет того, как достигнуть дна впадины. — Он кричит: — Ты ОШИБСЯ, парень! И чем быстрее ты признаешь свою огромную и непоправимую ошибку, тем скорее ты начнешь приносить пользу и мне, и общему делу. — Капитан удаляется, очень довольный собой.

Когда капитан скрывается из виду, на мое плечо — вот редкость! — садится попугай и произносит:

— Нужно поговорить.

70. Серебряная акула

Когда ты выходишь из дома, отец встает у тебя на пути:

— Куда это ты?

— Гулять.

— Снова? — В его тоне куда больше нажима, чем раньше, и он не спешит уступить тебе дорогу. — Кейден, у тебя все ноги в мозолях от этих прогулок.

— Значит, куплю ботинки получше. — Ты знаешь, что он не поймет, зачем тебе нужно ходить пешком. Движение сквозь мир помогает тебе не взорваться. Оно спасает мир. Успокаивает его. Теперь это не червь. Сегодня это осьминог с глазами вместо присосок на щупальцах. Он плавает у тебя в животе, меж внутренних органов, отчаянно пытаясь устроиться поудобнее. Но ты не станешь говорить об этом родителям. Они скажут, что тебя просто пучит.

— Я пойду с тобой, — говорит папа.

— Нет! Не надо! Тебе нельзя! — Ты отталкиваешь отца с дороги и выходишь на улицу. Сегодня ты в ботинках — и, оказывается, они совсем не мешают гравитации удерживать все на земле.