— Пожалуйста, не выздоравливай, Калли! — шепчу я. — Не поправляйся, пока не поправлюсь я!

Да, это эгоизм, но мне все равно. Не могу представить себе, каково будет больше не видеть ее улыбки. Больше не греть ее. Что бы я ей ни обещал, не представляю себе, как я без нее здесь выживу.

131. Картонные крепости

Родители впервые приводят с собой Маккензи. Я понимаю, почему они не делали этого раньше. Иногда я веду себя жутко. Может быть, не так, как дома, но на это все равно бывает страшно смотреть. А другие ведь не лучше меня. Маккензи храбрая девочка, но детская психиатрическая клиника — не место для детей.

Они предупредили меня, что возьмут ее с собой, невзирая на все опасения:

— Она уверена, что все гораздо хуже, чем есть на самом деле, — сказала мама. — Сам знаешь, какое у нее богатое воображение. Ну и вообще, вам хорошо бы повидаться. Доктор Пуаро не возражает.

Поэтому однажды в час посещений я замечаю ее за столом рядом с родителями.

Увидев сестру, я останавливаюсь: совсем забыл, что она придет. Я как будто боюсь навредить ей, подойдя слишком близко. Я не хочу причинять ей вред и не желаю, чтобы она видела меня в таком состоянии. Но наступило время визитов. От него не убежать. Я осторожно подхожу к родителям.

— Привет, Кейден!

— Привет, Маккензи!

— Хорошо выглядишь. Ну, не считая вороньего гнезда на голове.

— Ты тоже хорошо выглядишь.

Папа встает и отодвигает свободный стул:

— Присядь, Кейден.

Я послушно сажусь и стараюсь, чтобы колени не прыгали. Мне удается, только когда я полностью сосредотачиваюсь, а значит, теряю нить беседы. Я не хочу ее терять. Я хочу блистать перед сестрой. Я хочу показать ей, что все нормально. Не думаю, что у меня получается.

Губы Маккензи шевелятся, а глаза мечут молнии. До меня долетает обрывок фразы:

— …Так что Мамаши с Танцев едва не выклевали друг другу глаза, так что мама, которая точно не одна из них, нашла мне нормальный танцевальный кружок, где меня не окружают одни психи. — Тут она опускает глаза и слегка краснеет: — Ой, прости, я не специально!

Я сейчас мало что ощущаю, но мне бы наверняка было неловко за то, что неловко ей. Поэтому я отвечаю:

— Ну, есть психи и есть полные психи. Синдром Мамаши с Танцев ничем не лечится. Ну, разве что цианидом.

Сестра хихикает. Родителям совсем не весело:

— Маккензи, мы не произносим этого слова, — напоминает мама. — И слова на букву «ц» тоже.

— «Циклоп», — говорю я. — Потому что у врача всего один глаз.

Маккензи снова хихикает:

— Ты все выдумываешь!

— На самом деле, — вмешивается папа со странной гордостью в голосе, — это правда. Второй глаз стеклянный.

— Зато его крылья в порядке, — продолжаю я. — Только лететь-то ему некуда.

— Давайте сыграем во что-нибудь! — быстро произносит мама. Последний раз я играл в «Яблоко к яблоку», когда приходила Шелби. Или это был Макс? Нет, по-моему, это была Шелби. Хотя я знаю правила, тогда я не мог уловить смысла игры. Правила проcты до безобразия: на стол кладется карточка с прилагательным (например, «неуклюжий»), и все выбрасывают карты с наиболее подходящим существительным. Класть карточки наугад имеет смысл, только если ты расположен острить, а не просто переел таблеток. В последний раз я только всех расстроил.

Сегодня все посетители решили провести время за игрой, поэтому на шкафу осталась только злосчастная коробка «Яблоко к яблоку», которую сестра и ухватила, не зная печальной предыстории.