Всех подгоняло острое ощущение, что медлить нельзя. Впервые за всю долгую и кровавую историю Эйлианана смертельный удар был нанесен в самое сердце его народа. Риссмадилл утратил свою славу неприступной крепости. Мак-Кьюиннов атаковали у них дома. В тронном зале и собственной спальне Ри пролилась кровь. Фэйрги вполне недвусмысленно объявили войну.

Собрание созвали так спешно, что не все прионнса смогли присутствовать. Энгус Мак-Рурах находился на расстоянии многих миль и глубоко увяз в собственных многочисленных проблемах; но его дочь Фионнгал присутствовала на совете, сопровождаемая послом Рураха при дворе, герцогом Лохслейном.

Брангин Ник-Шан Шантанская тоже была там, бледная и притихшая, с покрасневшими глазами. Она почти не участвовала в споре, ничего не понимая в военной тактике, но внимательно слушала все, что говорилась. Ее губы были угрюмо сжаты.

Мелисса Ник-Танах Блессемская приехала всего через несколько дней после бельтайнской резни с большим войском и своим синаларом, герцогом Киллигарри, который прошел вместе с Лахланом не один бой.

Маделон Ник-Эйслин Эслиннская послала своего синалара, герцога Глениглза, а Малкольм Мак-Бренн, правитель Равеншо, приехал вместе с сыном Дугаллом и сворой псов всевозможных пород, цветов и размеров. Прионнса Равеншо был уже очень пожилым, худой согбенный старик с растрепанной седой шевелюрой и роскошной белой бородой, достававшей до его споррана. Он был одет, как на парад, в килт, плед, сколотый брошью клана, черный бархатный камзол с белоснежным галстуком, а из-за голенища сапога у него торчал сан-до. Хотя он неизменно оказывался первым, кто слышал шаги слуг, подносящих вино, каждый раз, когда кто-то просил его отослать тявкающих и рычащих собак на псарню, он прикладывал ладонь к уху и кричал:

— А? Говорите громче, молодой человек, я вас что-то не расслышу.

Из всех присутствующих самым громогласным был Линли Мак-Синн. Он так долго мечтал о том, как двинется на Карриг со всем Эйлиананом за спиной, что теперь, когда это должно было вот-вот произойти, он впал в состояние возбужденного нетерпения, наполовину ликующего, наполовину недоверчивого.

— Линли, я знаю, что тебе не терпится выступить, но прежде чем выезжать, мы действительно должны решить, что каждый из нас будет делать, — раздраженно обратился к нему Лахлан. — Пожалуйста, давай подумаем, как нам победить фэйргов. Где и когда лучше всего напасть на них? Как мы будем сражаться с ними? Будем строить новые корабли или же попытаемся сражаться с ними на суше? Эти вопросы должны быть решены еще до того, как мы даже задумаемся над тем, чтобы выступить в поход!

По всему залу с новой силой разгорелись споры. С тех пор, как фэйрги изгнали клан Мак-Синнов из Каррига и начали набеги на побережье Эйлианана, никакого согласованного отпора им дано не было. Жители каждой рыбачьей деревушки и портового города защищали себя так, как считали нужным, или просто собирали свои вещи и обращались в бегство при первых же замеченных на горизонте морских змеях. Годы шли, фэйрги становились все более дерзкими и сильными, и все больше и больше деревушек предпочитали спасаться бегством, так что теперь удаленные от моря районы были наводнены беженцами, а побережье практически обезлюдело.

То небольшое сопротивление, которое все же оказывалось, было бессистемным и случайным, резко контрастируя с хорошо организованными атаками фэйргов. Жители некоторых деревушек перекрывали вход в своих бухты неводами, чтобы попытаться поймать в них морских жителей, тыкая в них через сеть острогами и ножами для потрошения рыбы. Но сейчас эта техника перестала быть такой действенной, как была когда-то, поскольку у фэйргов теперь были свои собственные стальные кинжалы и мечи, которыми они могли разрубить сеть и освободиться.