— Неужели ты думаешь, что Ларри так глуп, — возмутилась Люси, — или что я дурочка? Конечно, мой агент давно догадался, что ты ненавидишь Шотландию, но…

— Достаточно одного слова, чтобы все стало явным, — продолжал упрямо твердить Роберт.

— Но оно никогда не будет сказано, если ты точно определишь, какая часть информации является неприкосновенной, — резонно заметила Люси.

— Ты просишь, чтобы я все тебе рассказал, — натянуто улыбнулся Роберт. — Но я не могу это сделать. Во всяком случае, сейчас.

— Но тогда я могу случайно… — сделала последнюю попытку заставить его заговорить Люси.

— На самом деле, — Роберт исподлобья взглянул на нее, — Крамер и так уже знает слишком много. Сидит сейчас в Лондоне и строит догадки. Тайны, подобные этой, застревают в головах людей, как заноза. Их обдумывают так и этак и рассматривают различные версии, пока не попадают в точку. И твой разлюбезный Ларри наверняка тоже мечтает решить эту задачку. А он, судя по всему, парень упорный, и добьется своего, даже если это займет двадцать лет. — Эти слова горько отозвались в душе Люси. — Пойми, я не осуждаю его, — продолжал Роберт, — просто я слишком хорошо знаю тайные черты человеческой натуры.

— Но если я без всяких видимых причин разорву контракт с Ларри, то у него будет полное право считать, что его предали. А ты знаешь, как люди обычно реагируют на это.

— Я-то прекрасно знаю! — Глаза Роберта потемнели от воспоминаний. — Я узнал это в семь лет.

— Милый, — с болью прошептала Люси, — пожалуйста, расскажи мне, что здесь произошло. — Роберт прикрыл глаза и ничего не ответил. — Узнав, в чем дело, — Люси шагнула к нему и обвила его шею руками, — я могла бы помочь тебе и сделала бы так, чтобы никто никогда не узнал твою тайну…

— Нет, — прохрипел Роберт, и его руки сжались вокруг ее талии. — Я никому этого не рассказывал. Никогда. Даже тогда… — Он оборвал фразу. — Уже очень поздно. Я устал. Мы можем поговорить в другое время, а сейчас мне нужна твоя любовь. Столько, сколько ты можешь дать… Всю ночь… Люси, дорогая!

Он прижался к ее груди с такой жаждой, что у нее перехватило дыхание. Не успела она и слова сказать, как его жаркие губы припали к ее рту, мгновенно вызвав в ней ответный жар. Люси даже пошатнулась от этого неожиданного, почти грубого поцелуя. Она любила в Роберте такие внезапные порывы, когда его страсть вдруг разгоралась и бушевала как огонь, о который можно смертельно обжечься.

— Я хочу тебя, — пробормотал он, подхватывая ее на руки, и, ударом ноги распахнув дверь в спальню, опустил на широкую кровать. — Хочу!

Его горячие руки настойчиво раздвигали ее бедра, гладили нежную кожу над ажурной резинкой чулок. Не переставая целовать Люси и шепча ей на ухо страстные слова, он умело и медленно раздевал ее, а она таяла под его пылкими ласками, содрогаясь от желания. Роберт занялся застежкой лифчика, и она не могла дождаться, когда его руки вновь коснутся ее разгоряченной плоти.

Их стоны наполнили сумрак спальни, дыхание смешалось и стало тяжелым и прерывистым.

Роберт распрямился и сбросил на пол рубашку. Вид его мощной груди заставил Люси застонать еще громче. Почти в беспамятстве она шептала его имя, моля продолжать ласки…

— Как ты хороша! — прошептал он и, скинув брюки, коленом раздвинул ее бедра. — Боже, как хороша!

Потом они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу. Люси положила голову Роберту на плечо, а он обнимал ее за талию.