– Да, знаю, – сказала она. – Три дня голову не мыла.

– С желудком лучше? Ты не заразная?

Она плюхнулась в кресло для посетителей.

– Так, послушай, Игорь. Эта твоя игра в вопросы и ответы…

– Давай об этом не будем, – быстро сказал он.

– Ты чего-то от меня хотел и предложил, чтобы я сама угадала. Чего ты хотел?

– Пип, извини. Я везу сыновей на бейсбол. Момент неподходящий.

– Насчет суда я пошутила.

– Ты правда выздоровела? Ведешь себя как-то странно.

– Ты ответишь на мой вопрос?

Игорь смотрел затравленно, прямо как Стивен двумя днями раньше.

– Если тебе нужно еще время поправиться, возьми пару дней. Придешь на следующей неделе.

– Я бы вообще не приходила.

– Вопросы и ответы – это я глупо пошутил. Прошу у тебя прощения. А сейчас извини, меня сыновья ждут.

Сыновья: еще хуже, чем братья и сестры!

– Сыновья могут пять минут подождать, – сказала она.

– Поговорим завтра с самого утра.

– Ты сказал, что я тебе нравлюсь, хоть ты и не знаешь почему. Сказал, был бы рад, если бы у меня начало получаться.

– И то и другое – чистая правда.

– Но у тебя не найдется пяти минут, чтобы уговорить меня не увольняться?

– Завтра – хоть целое утро. Но прямо сейчас…

– Прямо сейчас тебе флиртовать некогда.

Игорь вздохнул, глянул на часы и сел во второе гостевое кресло.

– Не увольняйся сегодня, – попросил он.

– Думаю, как раз сегодня я и уволюсь.

– Из-за флирта? Я спокойно могу без него обойтись. Я думал, тебе нравится.

Пип нахмурилась.

– Так ты ничего на самом деле от меня не хотел.

– Нет, просто так, забава. Просто подразнить тебя. Ты такая смешная, когда злишься. – Он был явно доволен этим объяснением, доволен своим добродушием, не говоря уже о мужской красоте. – Ты могла бы победить на всекалифорнийском конкурсе “Самая злая служащая года”.

– Значит, за твоим флиртом ничего не стояло.

– Конечно, нет. Я женат, в браке у меня все хорошо, мы на работе, существуют правила.

– Иными словами, я для тебя худшая из подчиненных и ничего больше.

– Мы можем утром поговорить о другой работе для тебя.

Вот и все, чего она добилась, пойдя на него в атаку: разрушила давнюю игру, которая делала эту работу хотя бы отчасти сносной. Утром Пип казалось, что большего одиночества и быть не может, но оказывается, может.

– Понимаю, звучит безумно, – сказала она, почувствовав, как перехватило горло. – Но может быть, попросишь сегодня сходить на бейсбол жену? Может быть, сводишь меня куда-нибудь поужинать и поможешь мне кое-что решить?

– Я бы не против, но сегодня у жены другие планы. А я уже опаздываю. Ты бы ехала домой, а завтра утром потолкуем, хорошо?

Она покачала головой.

– Мне очень, очень, очень нужен друг – прямо сейчас.

– Мне жаль. Но я ничем не могу помочь.

– Вижу.

– Не знаю, что с тобой стряслось, но у меня есть предложение: съезди к маме. Отпускаю тебя до понедельника, а там поговорим.

У Игоря зазвонил телефон, и пока он отвечал, Пип сидела, понурив голову, завидуя жене, перед которой он извинялся за опоздание. Когда он дал отбой, она почувствовала, что он медлит, стоя над ней, словно соображает, не положить ли руку ей на плечо. Он не стал этого делать.

Когда он ушел, Пип вернулась к себе в отсек и напечатала заявление об увольнении. Проверила эсэмэски и почту, но ни от Стивена, ни от Андреаса Вольфа ничего нового не было, так что она набрала номер матери и оставила ей сообщение: она приедет в Фелтон на день раньше, чем собиралась.