Ни синяков, ни порезов.

Глава 3

В тот вечер – второй подряд – Джек выпил больше, чем следовало бы. Началось с упаковки пива, а закончилось бутылкой бурбона у парапета ограждения на крыше здания. Он злился на себя и не мог отделаться от страха, снова и снова глядя на север, где над далеким болотом собирались темные тучи. Даже здесь Джек ощущал влажность тяжелого, насыщенного электричеством воздуха. На город надвигалась гроза, и он думал, что встретит ее на крыше – и пусть она подхватит его или расплющит о крышу.

Мысль была нелогичная, но Джек уже начал сомневаться в реальности – и, как следствие, в себе самом. Вырваться из тюрьмы детских страхов ему помогали осознанное восприятие действительности и сосредоточенность. Если он начнет сомневаться в себе, что останется?

– Черт бы тебя побрал, Джонни.

Джек поднял бутылку и отхлебнул бурбона, который тут же проложил огненный путь внутри. Не надо бы так. Он теперь адвокат, взрослый мужчина…

Джек еще раз приложился к горлышку, закашлялся. Внизу сияли городские огни, оттуда доносились звуки субботнего вечера. Было уже поздно, и ему следовало бы лечь спать. Именно это и требовалось от новичков: спать, работать и питать машину. После смерти Алиссы ничего другого, кроме нормальности и определенности, он и не хотел. В этом состояла суть права, и к этому ему надлежало склонять людей. В ушах звучали голоса профессоров:

Факт, закон, прецедент…

Джек рассмеялся, и звук напугал его самого, потому что в нем не было той самой рациональности. Смех получился ломаным, отрывистым, захлебывающимся; так же закончилось и детство Джека – не в покое и тиши, а в круговороте раскрытых тайн, смерти и суеверного ужаса. В его понимании это и был прецедент. Он мог бы поделиться своей мыслью с Джонни, и то