Природа не терпит тишины. Лишь смерть ее приемлет. Здесь стояла тишина.
Но даже здесь, подумала Зоя, слышишь ток собственной крови. Тишины не существует. Вдруг послышался иной звук. Через мгновенье Зоя поняла: это голос снега. Махины, состоявшей из бесконечно малого. Размыкались миллиарды миллиардов снежинок, из которых соткано снежное покрывало.
Снег пел.
Сердце зашлось от ужаса и восторга. Зоя хотела что-то сказать, но тут вдалеке раздался собачий лай.
— Слышишь? — встрепенулся Джейк.
— Сэди?
— Наверняка, — кивнул он. — В какой стороне?
Оба прислушались.
Собака вновь гавкнула. Зоя склонилась над замерзшим ручьем:
— Я понимаю, это дико, но кажется, будто звук идет отсюда. Такое возможно? Лед сохраняет звук? В смысле, если Сэди на горе, лед может транслировать лай? Что-нибудь об этом знаешь?
— Наверное, может, — неуверенно ответил Джейк. — Почему бы нет, если на это способны виниловые пластинки и компакт-диски.
Зоя слушала лед. И вдруг из замерших струй донеслись человеческие голоса. Они окликали.
Зоя резко выпрямилась.
— Что? — спросил Джейк.
— Пошли отсюда.
— Но…
— Хочу выбраться из леса. Немедленно.
Не дожидаясь мужа, Зоя оттолкнулась и покатила вниз, петляя меж засохших елей и валунов. Она остановилась, лишь когда лесок поредел и впереди замаячила трасса.
Через минуту подкатил Джейк.
— Извини. Запаниковала.
— Все нормально. Я паникую с первого дня. Даже сейчас. Просто ловчее это скрываю.
— Я слышала голоса.
— Человеческие?
Зоя кивнула.
— О господи!
— Они звучали изо льда. Никаких сомнений. Ни малейших.
— А лай?
— Оттуда же.
Просунув свои лыжи между лыж Зои, Джейк обнял ее:
— Поехали. За тем склоном «Сердцебиение». Чего-нибудь выпьем.
— Чего-нибудь, не имеющего вкуса.
— Я напомню.
Ресторан был в том же виде: прорехи в стене, обращенной к склону, огромный сугроб перед дверью. Внутрь прошли черным ходом. Пол усыпан битым стеклом. Тяжелым ботинком отшвыривая осколки, Джейк прошел к очагу.
Огонь погас, но в серой золе еще мерцали угольки.
— Теплится. Через столько-то времени.
Присев на корточки, Джейк тихонько подул на угли, а затем подложил к ним кусочки коры. Лизнув угощенье, пламя занялось, и через пару минут очаг вновь пылал.
— Уже что-то, — покивал Джейк.
— В смысле?
— Значит, время бежит, только с иной скоростью.
— Время бежит…
Пили водку. Все равно в ней нет букета, угрюмо сказал Джейк. Видимо, лай его расстроил. Он опрокидывал стопку за стопкой, точно пил воду. Зоя попросила притормозить. Да я не пьянею, ответил Джейк. Похоже, и впрямь спиртное не действовало.
Вдруг он поежился. Поймав уличный свет, красноватые белки его глаз блеснули, словно мокрые самоцветы.
— Хм, впервые я озяб, — сказал Джейк.
Лучше бы он этого не говорил, подумала Зоя.
— Давай собираться, — сказала она. — Похоже, ветер разгулялся, и ты это почувствовал.
— Может быть.
Зоя натянула перчатки и, хрустя осколками, шагнула к черному ходу. Не двинувшись с места, Джейк облил коньяком барную стойку.
— Ты что?
— Эксперимент.
Откупорив еще четыре бутылки, Джейк опорожнил их на пол. Зоя завороженно следила, как из очага он вытащил головню и швырнул ее к стойке. Спиртные лужицы мгновенно вспыхнули. Неспешно обежав бар, огонь воспламенил и другие коньячные озерца. |