— Послушай, ведь мы давно не пробовали.

— Не пробовали — что?

— Уйти отсюда.

— Давно.

— Почему?

Потому что мы там, где лошади испражняются радугой.

— Верно.

Возвратились в гостиницу. Ни света, ни отопления не было, температура помещения неуклонно понижалась. Большое здание остывало на удивление быстро. Джейк вспомнил, что рядом с поленницей приметил топор, воткнутый в бревно. Схожу за растопкой, сказал он. Если что, спать будем возле камина.

Пока его не было, Зоя вычистила очаг. В нише каменной окантовки она обнаружила карточную колоду, являвшую собой этакую континентальную версию карт Таро, где старшие арканы именовались по-французски. Большинство козырей были те же, что в обычной колоде Таро (Луна, Солнце), но встречались и другие. Например, одна карта называлась Гора, а на другой был изображен компас, заменявший, видимо, Колесо Судьбы. Карта под названием Собака раньше не встречалась.

От следующей карты перехватило дыхание: две огромные черные птицы уселись на воротные столбы. Тотчас вспомнились здоровенные вороны на крыше застрявшей патрульной машины. Зоя поежилась.

Она медленно переворачивала карты, ища Смерть. Над каждой рука ее замирала — сейчас откроется? Потом Зоя решила, что ей не хочется видеть эту карту, как бы та ни выглядела. Собрав колоду, она вернула ее на место в каменной нише.

С растопкой вернулся Джейк. Зоя помогла выложить из нее шалашик, который пока поджигать не стали. О картах умолчала.

Испортились мясо и овощи на разделочном столе. Джейк их выбросил. Они служили ему часами, но малоприятная перспектива опарышей заставила его сложить сгнившие продукты в мусорный мешок и отнести в контейнер на задах отеля, а стол протереть хлоркой.

Готовка исключалась, поскольку не было ни электричества, ни газа. Ограничились сыром, бисквитами и фруктами. И конечно, взяли бутылку превосходного красного вина. В отличие от холодильников, винному погребу опустение не грозило.

— Запас греха неисчерпаем, — сказал Джейк, откупоривая бутылку.

— Что?

— Говорю, запас вина неисчерпаем. — Он протянул бокал. — Держи.

— Нет, ты сказал: запас греха неисчерпаем.

— Вина. Я сказал «вина».

— Нет, греха. Запас греха неисчерпаем — вот твои слова.

— Разве?

— Да.

— Значит, оговорился.

— То-то. Камин разожжем?

За огненными языками, лизавшими растопку, они наблюдали, словно за аттракционом с непредсказуемым исходом. В прогоравший шалашик Джейк подбросил маленькие чурки; пламя обхватило их, точно пальцы обжоры, отправлявшего снедь в ненасытный рот. Потом настала очередь чурбаков, и вскоре в камине гудел огонь.

Опускалась мантия сумерек, что бесшумной ватагой лазутчиков окружали отель. Из соседних номеров притащив матрасы, Джейк отправился за одеялами; Зоя зажгла свечи, расставив их на стойке ресепшн и в холле. На улице сумерки располнели до темноты.

Джейк промолчал, когда Зоя заперла коридорную дверь. Потом она сняла со стены декоративные старинные лыжи и, просунув их в ручки, забаррикадировала парадные стеклянные двери.

— Кого ты ждешь? — усмехнулся Джейк.

— Никого.

— Дьявола?

— Нет.

— Господа?

— Нет.

— А кого?

— Заткнись. Так мне спокойнее, понятно?

Выпили две бутылки вина. Джейк подбросил поленьев в огонь. Укутавшись в одеяло, Зоя смотрела на пламя, обретавшее всевозможные контуры. Потом уснула.

Ночью она слышала шаги перед отелем. И голоса. Скрип снега под ногами незнакомцев, тихо перекликавшихся. Слов не разобрать, не встать, чтоб выглянуть в окно.