Фейвор ухватилась за холодный металл и потянула к себе. На нее посыпалась штукатурка. Тогда она уперлась ногой в стену и потянула на себя опять что было сил. С треском тяжелый кусок металла отломился и остался у нее в руках.

Задыхаясь и торжествуя, Фейвор спустилась обратно к Рейну. На ощупь она нашла его руку и вложила в ладонь трехфутовый обломок металла.

– Теперь, пожалуйста, вытащи нас отсюда, – сказала она.

– Есть, миледи. – По его тону Фейвор поняла, что он улыбается.

Она услышала, как Рейн нащупывает петлю, скрип металла по металлу, когда он вставил под нее конец обломка, а затем рычание, когда он повернул его.

Металл не выдержал.

Оба помолчали.

– Мы здесь умрем, да? – тихо спросила она.

Вместо ответа он в ярости опять обрушился на проклятую дверь. Раздался грохот.

– Пожалуйста, Рейн, – взмолилась Фейвор. – Если нам суждено погибнуть здесь, я хочу умереть в твоих объятиях.

Снова грохот.

– Я люблю тебя, Рейн. И хочу, чтобы ты это знал.

– Господи! – В его стоне смешались ярость и мольба.

– Пожалуйста…

Меррик лихорадочно обнял возлюбленную. Соленые от крови и пота губы прикоснулись к ее губам поцелуем настолько нежным, что на ее глаза навернулись слезы.

– Я люблю тебя, Фейвор Макларен Меррик. Я бы сделал все, что в моих силах, лишь бы ты была счастлива. Клянусь.

– Куда бы мы уехали? – спросила она.

Ее вдруг охватило неестественное спокойствие. Как она в таком аду может чувствовать себя счастливой? «Преимущество влюбленной», – подумала она.

– В Америку? – ответил он.

Голос его звучал так, будто он тоже пытался примириться с судьбой, но ему это удавалось гораздо хуже, чем ей.

– А может, в Индию. Да, я думаю, в Индию.

– Там тепло, правда? – с тоской спросила Фейвор. – Люблю тепло. Я бы одевалась в шелковые сари, лежала бы под белым пологом и кормила тебя гранатами.

– Нет, милая, – ответил Меррик охрипшим голосом, – это я кормил бы тебя гранатами и поцелуями стирал сок с твоих губ.

– Тогда я была бы первой женщиной на земле, которая растолстела бы от гранатов, – мягко улыбнулась она.

Он не ответил, и она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, и услышала, как он с присвистом втянул в себя воздух от боли. Она поспешно продолжала, твердо намеренная хотя бы на короткое время перенести его в блестящее будущее, которого они никогда не узнают.

Она прикоснулась к его губам, пытаясь утешить.

– А сколько детей бы у нас было?

– Дюжина. – Голос его звучал глухо. – И все с блестящими волосами и суровыми черными бровями, и… О Господи, я не могу. Я не хочу! – Рейн в отчаянии стукнул кулаком по двери.

Дверь бесшумно распахнулась.

Фейвор в изумлении окаменела. Рейн схватил ее за руку и потащил за собой. Они оказались в центральном холле, ведущем к главной лестнице. Часть потолка уже обвалилась. Языки пламени вырывались из дыры наверху и выстилали одну стену полотнищем огненной ряби.

Лакей с пустым мешком пробежал далеко впереди них и исчез в столовой. Из какой-то двери выскочила вопящая горничная с серебряным подносом в руке.