Дори заморгала, не совсем соображая, что она делает и почему делает такую запретную вещь — целует широкую грудь этого мужчины.

— Я… Извините, мистер Хантер, — пролепетала она, когда до нее дошло, что она делает и почему он так рассердился. Ясно, что он не хотел, чтобы она касалась его больше, чем это необходимо. Она застыла в его руках, в течение секунды превратившись из податливо-мягкой в несгибаемую. — Не представляю, что на меня нашло, мистер Хантер, я…

— Оставь ее! — фыркнул он, потому что она стала натягивать на него и опять застегивать его рубашку.

— Но я…

Прежде чем она договорила, он вернул ее голову на прежнее место.

Но Дори не могла успокоиться. Она, должно быть, устала, но в то же время она была просто переполнена энергией. Где-то в мыслях бродило, что она должна вести себя как леди, но она все время спрашивала себя, какое значение имеет ее поведение сейчас, когда, видимо, ее убьют в течение двадцати четырех часов. Когда этот страшный человек, Форд, обнаружит, что в ее доме нет золота, не похоже что он просто засмеется и скажет: «Неплохо подшутили надо мной» — и разрешит им уйти. Наверное, выстрелит в сердце, и второй раз уже о них не подумает. Когда она умрет, люди должны написать на ее могильном камне: «Она оставалась леди до самого конца».

— Это удивительно? — спросила она Коула.

— Что — удивительно? — проворчал он, стараясь, чтобы голос звучал так, как будто она вырывает его из сна.

Если бы Дори не прижималась ухом к его груди и не чувствовала как ухает его сердце, она могла бы решить, что он спит, и прекратить распросы. Но она знала, что он такой же сонный, как она сама.

— Заниматься любовью, — прошептала она, — это очень приятно?

Когда он промолчал, она заговорила снова:

— Ровена ничего не рассказала мне об этом. Я имею в виду, что знаю, как это делается, но точно не знаю, что при этом чувствуют. Ровена говорила, что муж должен научить жену всему, что ей нужно знать, по думаю, что у меня так не будет. Я имею в виду — не будет мужа. — Она помолчала, а потом быстро закончила: — Сейчас я не считаю, что ты в самом деле мой муж. Я знаю, что не муж. Но дела у нас складываются так, что у меня другого мужа не будет, и вот я подумала, что спрошу у тебя.

Она ждала ответа, а он так долго не отвечал, что она уже решила, что он так и промолчит.

— Да, это приятно, — наконец ответил он. — Но я думаю, это может быть еще лучше.

Это заставило ее приподнять голову, чтобы взглянуть на него, но он немедленно вернул ее голову на то же место. Казалось, он не может позволить, чтобы даже квадратный дюйм ее тела от него отодвинулся.

— Не спрашивай меня о том, как заниматься любовью. Мне известно только, как заниматься блудом. Я знал, что все должно быть быстро — и конец. Как можно скорее, прежде чем кто-нибудь придет с оружием, или же кому-нибудь понадобится постель.

— Но определенно…

— Может, и было несколько хороших случаев, но мне всегда было интересно знать, как это бывает с женщиной, которая принадлежит тебе, только одному тебе. — Он понизил голос. — С женщиной, которая никогда другому мужчине не принадлежала. И не собирается принадлежать никому, кроме меня.

— У меня никогда… не было другого, — сказала она проникновенно.

— Я знаю. И вот почему ты заслуживаешь лучшего, чем стареющий гангстер.

— А-а, — протянула она, — ты хочешь сказать, что слишком стар для того, чтобы…

Она была не уверена: то ли точно сказала не то, то ли точно то, что и должна была сказать, но он положил ей руку на затылок и приподнял ее голову, чтобы поцеловать.