— Давно хотел тебе сказать, у меня есть другая.

— Как другая, а я?

— Слушай, сейчас мне некогда, спать уже пора. Напиши лучше утром в личку, я тебе все объясню.

— В личку писать не буду. А вот вмазала бы с удовольствием.

— Ну, иди тогда ко мне, — протянул Артур к жене руки под одеялом. — Расскажешь мне о своих проблемах, хватит уже вязать из них носки. — Знал я, что она копит силы для решающего удара. — Ты чем-то расстроена?

— Сегодня вечером свидание. А у меня еще этот из сердца не съехал. Придется сидеть втроем.

— Этот — это я?

— Да… счастливчик. Не могу понять одного — как тебе угораздило стать счастливым со мной.

— Стать счастливым не так уж и сложно, с тобой это бывало. Гораздо сложнее поддерживать это чувство, точнее сказать — некому.

— Некому? И не приходи ко мне больше никогда! — попыталась она избавить свою грудь от моих ладоней.

— Хорошо, на какой машине ты хочешь, чтобы я приезжал?

Она задумается на этом месте. Она уже давно хочет водить ее сама. Если мы общались виртуально, то потом обычно приходила какая-нибудь ссылка от нее, о пользе секса и его роли в семейной жизни. Либо улыбчивое фото о становлении какого-нибудь милого малыша. А если месть ее была на максимуме, то пейзаж культуриста с горами мышц.

— Почему ты выбрала его?

— Он надежный. Вчера вечером он помог мне надеть пальто.

— И что в этом такого?

— Это было его пальто.

— Я надеюсь, ты его уже вернула.

Утром привычки, вечером инстинкты. Где же чувства? Порой казалось, что нету их вовсе. Иногда мы делали друг другу больно, но что поделать — на то они и отношения, что все надо делать искренне: и любить, и ненавидеть. У души кожа тонкая, зато тату выходило изящное. «Никогда не обижайся на женщину, это ее прерогатива», — твердил я себе всякий раз, когда нужно было проявить характер, макнув его в негатив. На фото можно было увидеть флюорографию моего искривленного позвоночника. Это и был характер.

— Скажешь мне что-нибудь приятное на ночь?

— Свет выключи.

— А ты выключи свой будильник, а то завтра в семь начнет орать, я на автомате встану, сварю кофе, оденусь, выйду на улицу, а там воскресенье.

— Считай, отомстил. Это все?

— Нет. Поцелуй меня.

— У меня губы не поворачиваются целоваться без любви. Поцелуи — мое слабое место. Я таю от них, как мороженое на жаре. Останется меня только развернуть и съесть.

— На ночь есть вредно.

— Встречаемся утром?

— Да, хорошо, — обнял я Шилу, и мы уснули.

Встречаемся вновь утром. Я просыпаюсь раньше. Тихо ускользаю из спальни, прихватив штаны и футболку. Сначала склоняюсь над умывальником, потом все больше склоняюсь к тому, что люди произошли от кофе: только он способен сделать из меня утром человека. Кухня встает и делает мне навстречу несколько шагов, здоровается, обнимает теплом и предлагает остаться на завтрак. Хорошая женщина — кухня! Я любил ее всем желудком. Не то чтобы мне все время хотелось есть. Нет. Просто отношения эти зашли слишком далеко, а разорвать их не было никаких сил, да и не только у меня, у любого домашнего человека.