— Я бы отдал все на свете, чтобы услышать, как ты говоришь мне, что прощаешь, как ты говоришь, что любишь меня. Я готов даже онеметь сам.

Я не поняла, как это случилось, но это случилось, я подумала о том, как сильно люблю его и, оказывается, сказала это вслух, я не обратила внимание, а Ник замер, сжав мою руку еще крепче. Я так долго слышала собственный голос внутри себя, что даже не поняла, как слова сорвались с моих губ.

— Марианна… ты это сказала… ты сказала мне это — повтори еще раз. Смакуя каждое слово, я повторила медленно, чуть хрипловато, неуверенно:

— Я тебя люблю, — потом еще громче, — я тебя люблю. Ник, я люблю тебя. Я бросилась ему на шею и крепко прижалась к нему всем телом. Ник целовал мое лицо, мои руки, волосы, плечи.

— Еще, скажи мне еще…

— Я люблю тебя.

— Еще.

— Люблю. В этот момент, наверное, мы окончательно разбередили Сэми или это мои эмоции так подействовали на него, или пришло мое время, но ЭТО началось. Началось неожиданно. Я почувствовала тянущую боль внизу живота. Вначале не придала значения, а потом ощутила, как все внутри напрягается, словно готовое взорваться. Боль начала приходить волнообразно, словно издалека, но она набирала обороты. Я была не готова к ней, я испугалась и крепко сжала руку Ника. Мой голос еще не окреп и я прошептала:

— Ник… я … позвони Фэй, пожалуйста Начался хаос. Через несколько часов я поняла, что голос ко мне вернулся и не просто вернулся, а я умею кричать и очень громко, я даже умею посылать проклятия. Фэй металась вокруг меня, раздражая только одним видом, а я выла от боли, и мне казалось, что я сейчас умру. Точнее я была уверенна, что уже умираю. Мне было страшно, еще никогда в своей жизни я так не боялась. Спустя полчаса приехал профессор, а мне уже было наплевать, я просто орала как ненормальная и хотела, чтобы меня кто-нибудь убил. Желательно очень быстро. Я слышала голос Ника, он требовал дать мне обезболивающее, он тряс профессора как грушу и грозился его растерзать, если тот не прекратит мои мучения. Я сама была готова придушить каждого, кто приближался к моей постели, даже Фэй. Мне казалось боль длиться вечность и никогда не прекратиться. Сквозь туман я слышала, как Фэй просит профессора сделать кесарево, а тот говорил, что я справлюсь сама. Все это время я их перебивала и была уже готова на то, чтобы меня немедленно разрезали, а еще лучше зарезали. Но профессор оставался непреклонным, он закрыл рот даже Нику, когда тот сказал, что если я умру, то он лично вырвет сердце доктора и отдаст на съеденье собакам. Тот невозмутимо ответил, что от родов я точно не умру, а вот если мой муж будет мешать профессору работать, то он просто не сможет мне помочь. Теперь я слышала, как Ник нервно меряет шагами коридор за дверьми моей комнаты. Профессор оказался прав — я родила Сэми сама. Когда мне на грудь положили драгоценный комочек, вся боль отошла на второй план, если не на десятый и меня затопило незнакомое чувство щемящей нежности и любви. Удивительное чувство, непередаваемое. Я стала матерью. Этот день я запомню навсегда, и он стал счастливым в моей жизни: я снова обрела Ника, голос и родила нашего малыша. Нашего первого малыша.

ЭПИЛОГ

Сейчас, сжигая в камине листы своего дневника, я заново переживала все, что с нами произошло, и понимала, что это было неизбежно для нас с мужем.