В местной газете «Новости Скалистых гор» ежедневно появлялись статьи о банде, раскрывающие прошлое каждого из ее членов. Статьи представляли собой причудливое сочетание точных подробностей, чудовищных преувеличений и предположений, которые, впрочем, всем читателям казались подтвержденными фактами.

Появилась опасность, что Хьюстон и остальные превратятся в народных героев, и так бы произошло, если бы банда не присваивала деньги, предназначенные для рудокопов. Газеты не раз напоминали жителям Денвера об убийстве репортеров « Кроникл» и настаивали на смертной казни всех членов банды, кроме Детры Келли. Сразу после ареста возобновился слух о преждевременной и скоропостижной смерти мистера Келли, и общественность потребовала подробного расследования дела.

Дрю Бомон вернулся на запад, чтобы освещать ход процесса на страницах «Кроникл». Выступая свидетельницей на суде, Мишель не могла бы без угрызений совести поставить свое имя под статьей о банде. Более того, по ее представлениям, так как она сама участвовала в происшедшем, то стала скорее источником информации, нежели репортером, способным бесстрастно излагать события. Мишель уже смертельно устала от расспросов — не только репортеров, но и адвокатов, и поверенных, берущих у нее показания в преддверии суда.

Сегодня, когда Этан предложил Мишель поужинать в отеле, она согласилась, потому что хотела забыть о завтрашнем суде. Но накануне заседания забыть о нем оказалось невозможно.

— О чем ты? О том, что я отобрал у него звезду? — повторил Этан. — Почему именно эта фраза заинтересовала тебя?

Мишель ковырнула форель и поднесла кусочек ко рту.

— Она усугубляет предательство Хьюстона, — ответила Мишель и попробовала рыбу, нежную и мягкую, удивительно вкусную, Мишель пожалела, что разговор отвлекает ее от еды. — Он пренебрег доверием жителей Мэдисона. Отобрав у него сначала звезду, ты заставил его ответить за использование власти в корыстных целях. Интерес но, как отнесется к этому заявлению суд. Судьи непременно припомнят это, когда будут решать участь Хьюстона.

— Надеюсь. — Этан вгляделся в лицо Мишель. За последние дни она заметно побледнела, под глазами легли теня. Кожа казалась увядшей, в глазах застыло безучастное выражение. Этан не понимал, что сказалось на внешности Мишель — грусть, обида, гнев или тревога. Она выглядела бесконечно усталой.

— Сегодня ты получала вести от родных? Мишель покачала головой:

— Телеграмма от мамы и сестер пришла еще вчера. Они ждут меня домой, читают все статьи Дрю, но этого им мало. Они хотят увидеть мена собственными глазами, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

— На их месте я мечтал бы о том же самом, — «вчера», — подумал он, и его глаза затуманились. Еще вчера Мишель получила телеграмму, а он только сейчас узнал об этом. Прошло всего две недели с тех пор, как они выбрались из шахты, но за эти две недели они заметно отдалились друг от друга, и теперь Мишель беседовала с Этаном любезно, как со случайным знакомым, не более того, — А Джей Мак? — добавил он. — От него что-нибудь слышно?

— Он отправил мне еще одну телеграмму с приказом немедленно вернуться домой. — Мишель слабо улыбнулась. — Папа считает, что мне не следует давать показания. Представляю, как он разозлился, выяснив, что не в состоянии повлиять на мнение судей. — Ее улыбка угасла. Мишель поковыряла еду, отложила вилку и перестала делать вид, что увлечена ужином. — Тебе следовало давно рассказать о своей связи с моим отцом, — заметила она, вскидывая глаза на Этана.