– Как менеджер этого магазина я велю тебе ее надеть.

Удивительно, как этот человек умеет превратить простое предложение надеть шляпку во что-то почти непристойно-эротическое!

– Не надену. Лучше осмотри мою комнату.

Кристиан послушался. Помимо кровати здесь был только туалетный стблик со стулом и стенной шкаф.

– И что ты про нее думаешь?

– Мне нравится. Здесь весьма уютно. Комната женственная и вместе с тем не вычурная.

– Ты ожидал нечто подобное?

– Я сам не знаю, чего ожидал. Прежде всего я не ожидал, что ты вернешься в Мэйтаун и откроешь собственный магазин. Ты непредсказуема, не подчиняешься стереотипам.

– Тогда давай разрушим еще один, ладно?

Эйвери подошла к туалетному столику и взяла одну из фотографий.

– Смотри.

Кристиан увидел женщину лет двадцати пяти в крошечном бикини, состоящем из соединенных между собой серебряных треугольничков. Она улыбалась одновременно невинной и соблазнительной улыбкой. Волосы у нее были русые, но в остальном она очень напоминала дочь. Такие же голубые глаза и потрясающая фигура.

– Это твоя мать?

– Да. Видишь, во что она одета?

– Вижу.

– Дальше этого она не раздевалась. Всегда оставалась в трусиках, и часть груди была прикрыта.

– Не стоит объяснять, право.

– Нет, стоит. Слово «стриптизерша» вызывает совершенно определенный образ, но ведь многое изменилось с годами. В таком виде сейчас многие женщины ходят на пляже. – Эйвери поставила фотографию на место. – Я не хочу сказать, что у нее была хорошая работа, нет, отвратительная. Но она не позволила себе опуститься. А теперь посмотри сюда.

На следующей фотографии была та же женщина, только лет в пятьдесят. В волосах у нее блестела седина, на шее красовался кулон с аметистом. Она была похожа на всеми уважаемую особу, мать большого семейства. Таким обычно отводят лучшие столики в ресторане.

– Это моя мама примерно через десять лет после покупки кафе. Что ты думаешь о ней?

– Твоя мать очень изменилась. – Кристиан не скрывал удивления. – Но как?

– Получила образование, правда заочное. Но главное – много читала. Самые разные книги. Научилась одеваться и ценить настоящие украшения, перестала считать, что бижутерия красивее. Словом, узнала о жизни другого слоя населения.

– Но она не вышла замуж во второй раз?

– Она никогда не была замужем. Я незаконнорожденная, – сказала Эйвери, ставя фотографию на столик. – Видишь ли, в наши дни это перестало шокировать людей.

– А когда ты росла?

– Тогда люди неодобрительно смотрели на матерей-одиночек. Но мою жизнь это особенно не портило. – Молодая женщина пожала плечами и подошла к Кристиану. – Я не пытаюсь вызвать твое сочувствие. Мое детство сделало меня такой, какая я сегодня, а я вполне довольна собой. Поэтому сожалеть о прошлом глупо.

– Ты, сегодняшняя, мне тоже очень нравишься.

– Для начала – неплохо.

Кристиан нежно провел ладонью по ее шеке.

– Есть несколько вещей, которые я хотел бы сказать тебе. Первая из них касается твоей матери.

Эйвери на всякий случай отступила на шаг.

– Я слушаю.

– Я никогда не судил ее за то, как она зарабатывала на жизнь. Это ты решила, что я напичкан предрассудками. А я просто не люблю, когда мне лгут. А вот моему брату ты доверяла настолько, что рассказала правду о себе.

– Ты был всегда слишком занят. По горло в работе. И отделял себя от сотрудников.