― Это новый журнал для мужчин, ― ответил Том. ― Они хотят, чтобы я проводил интервью с кучкой знаменитостей, актрис, моделей, певиц, легкая работка.

― Предположу, что да, для большинства людей, ― сказал Брэдшоу.

― Что ты имеешь в виду?

― Тебе не станет немного скучно? То есть, у тебя есть талант, все это видят. Ты больше коп, чем репортер.

― Приму это за комплимент, ― осторожно сказал Том, ― но только потому, что это сказал ты.

― Будет жаль зарывать его в землю.

― Я не сказал, что я приму эту работу, ― сказал Том, сознательно не глядя на Хелен. ― Может, и нет. Может, останусь здесь на какое то время. Позанимаюсь фрилансом.

― Северо восток ― большая площадь и, если у тебя есть знание местности, ― Брэдшоу внимательно посмотрел на Тома, ― тогда кто знает, что ты сможешь найти?

― О чем ты говоришь?

― Вскрываем карты, а? ― тогда Брэдшоу стал выглядеть усталым. ― На нас скоро посыпятся удары со всех сторон. Один из наших людей оказался тем, кого мы искали все это время, и мы не имели никакого гребанного понятия. Пресса скажет, что у людей, которых мы охраняем, не осталось доверия к полиции. Они попытаются нарисовать картину некомпетентных сил, которые не могут обнаружить сертифицированного психа, когда он сидит в их собственной столовой.

― Ну, ― ответил Том, ― это правда, разве нет?

― Я думал, что ты будешь более понимающим, ― сказал ему Брэдшоу, ― так как ты выпивал с педофилом.

― Справедливо, ― уступил Том. ― Так, значит, ты говоришь, что таких парней просто невозможно заметить.

― Я не совсем знаю, что говорю, кроме того, что в полицейских силах все еще есть хорошие люди, а их моральный облик прямо сейчас валяют в грязи из за одного одинокого сумасшедшего, полностью потерявшего связь с реальностью. Может, ты сможешь написать что то, чтобы повлиять на это.

― Что ты имеешь в виду?

― Винсент Эддисон полностью слетел с катушек, но он казался вполне нормальным для своих коллег, ну, относительно.

― Это только твое мнение. Я не смогу опереться только на него.

Констебль потянулся в карман и вытащил конверт.

― Старший инспектор Кейн хотел, чтобы ты взглянул на это.

― Значит, Кейн послал тебя, ― обвинил его Том.

― Никто не посылал меня. Я пришел поговорить с тобой о деле Шона Доннеллана, ― и, когда Том недоверчиво посмотрел на него, он поднял руки. ― Ладно, Кейн дал мне письмо и попросил меня показать его тебе, когда я в следующий раз тебя увижу. Он знает, что мы..., ― и Брэдшоу, казалось, подбирал подходящую формулировку, ― сотрудничаем, ― объяснил он. ― Мы нашли это в его доме. Он даже не прятал это, просто оставил на столе для нас, на случай, если с ним что то случится.

― Что это?

― Объяснение, ― и Брэдшоу вынул письмо из конверта и вручил его Тому, ― в некотором роде.

Том опасливо принял его.

― Но это же улика, разве нет? Мне не полагается видеть это.

― Мужчина мертв. Суда не будет. Просто скажем это от полицейского источника и забудем об этом, ― проинструктировал он Тома. ― Кейн уже согласовал это, ― он добавил, ― на верхах.

Брэдшоу постарался скрыть свое возмущение по поводу того, что старшему инспектору Кейну удалось официально санкционировать утечку информацию журналисту, когда его собственная неофициальная утечка для Тома Карни почти стоила ему всего.

― То есть ты говоришь, что ваше высшее руководство знает, что ты показываешь это журналисту?

― Они не тупые. Альтернативы выйдут боком всем.

Том открыл письмо и его сразу же поразил беспорядочный почерк, которым, казалось, писали быстро и с усилием.

Он показал его Хелен, и они прочитали про себя письмо вместе.

Слова Винсента Эддисона были бессвязными, параноидальными, бредовыми нападками на общество в целом и на женщин в частности, которых он казалось винил во всех бедах мира.