Перед отлетом с Иматры Принсеп вызывал подкрепление, и его подчиненные были абсолютно уверены, что рано или поздно это подкрепление непременно прибудет, двинется в том же направлении, что и они, и примется прочесывать космос, стараясь отыскать их. Но слова "рано или поздно" и "в том же направлении* успокаивали мало. Не было практически никаких гарантий, что поиск окажется успешным, даже если и будет активным, - но зато были все причины опасаться, что активным он не будет. Если мыслить реалистично, шансы на то, что спасательная экспедиция - иматранская или любая другая действительно найдет их в ближайшем будущем, были исчезающе малы.

А на станции берсеркер-абордажник, заявивший, что он полковник Маркус, настояв на обществе Ховелера, мирно отправился на лабораторную палубу. Доносящийся из чуждой машины голос полковника сообщил, что у него уже чертовски долгое время не было возможности хоть с кем-нибудь побеседовать. Впрочем, по его голосу нельзя было сказать, что эта деталь особо волновала полковника.

Анюта Задор встретила их у дверей главной лаборатории. Несмотря на сильную примесь африканской крови в ее жилах, ее лицо побелело при виде спутника Ховелера.

Беспомощно заикаясь, Ховелер попытался объяснить происходящее. Но стоявшему рядом с ним механизму, казалось, не терпелось начать разговор. Мужской голос с явным соларианским выговором резко произнес:

- Послушайте, ребята, то, что вы видите, - это не берсеркер. Это я, Фрэнк Маркус, зложить в ящике. Я могу все объяснить - более или менее. Я залез в этот новый ящик, потому что такое положение давало мне определенные преимущества в моей нынешней работе.

И машина действительно изложила свой вариант. По ее словам, в любой битве против общего неживущего врага ценность полковника (в отставке) Фрэнка Маркуса или любого другого сходным образом оснащенного солариан-ца заключалась по большей части в том, что этот человек в своем ящике или ящиках, куда не поместится нормальное тело взрослого человека, мог сымитировать маленькую машину-берсеркера; причем сымитировать так, что одурачил бы даже настоящего берсеркера - особенно если тот не станет слишком сильно интересоваться этой мелюзгой.

Анюта Задор ошеломленно произнесла:

- Но мы все были уверены, что Маркус погиб! Ховелер кивнул:

- Я был совершенно уверен, что полковник погибнет, даже если берсеркер не сразу распознает в этой железке человека. Все равно берсеркер счел бы эту штуку чем-то опасным.

Машина фыркнула и рассмеялась - совершенно по-человечески:

- Верно, меня могли опознать. Зная это, я, вероятно, нашел бы какой-нибудь способ выйти из положения: "Ну да, вот он я. И что вы намерены с этим делать?"

Затем голос полковника, исходивший из механизма, который как две капли воды походил на берсеркера, поведал обоим ученым о том, что он явился на станцию для выполнения своей нынешней работы - охраны ценного груза.

Уже совершенно замороченные, Задор и Ховелер согласились, что груз в биллион протожизней очень ценен.

Полковник - его слушатели больше не сомневались, что это и вправду он, - сказал:

- Верно. Не спорю. Но это не совсем тот груз, о котором беспокоится мой работодатель.

Станция содрогнулась от близкого взрыва. Ховелер спросил:

- Что это за драка вокруг станции? Кто нападает?

- Берсеркеры, кто же еще? - И с этими словами полковник покинул их, отправившись на свой пост - туда, где он наилучшим образом мог защищать палубу с репликаторами.

Но, уже стоя в дверях, он обратил назад что-то вроде глаза на металлическом стебельке и добавил:

- Если кто-то из вас или вы оба захотите составить мне компанию, я расскажу, как провел последние три сотни лет.

Несмотря на удивительные вещи, которые Фрэнк успел мельком увидеть в течение некоторого времени после своего недавнего пробуждения в недрах гигантского корабля, он продолжал неистово цепляться за свою изначальную уверенность в том, что он находится в плену у берсеркера; все прочие версии он считал результатом хитрых трюков берсеркера.