Оставшись один, Нис со всей силой отчаяния бросился на Стену, исступленно вкладывая в удары всю свою силу, превратившись в сгусток яростной энергии.

Блоки в Стене шатались, отлетали куски все больше и больше, сыпалась пыль… И вот тут Нис закричал во все горло от радости! – по Стене прошла трещина. Еще немного, ещё чуть-чуть и она сдастся, уступит упорству и настойчивости человека. Нис удвоил усилия, но в эту минуту его схватили за руки серые солдаты и принялись сноровисто вязать веревками.

Командовал ими главный жрец Скос.

– Пустите меня! – кричал ученый, вырываясь из грубых пут. – Я должен её свалить! Я могу её свалить! Вы это сейчас увидите! Пустите меня! Звери! Проклятье вам! Не-на-ви-жу!

– Безумец! – презрительно процедил Скос. Плотно сжал сухие тонкие губы и с внешне невозмутимым видом внимательно осмотрел Стену. Подошел ближе и прильнул одним глазом к трещине, но сразу же испуганно попятился. На какое-то мгновение утратил маску бесстрастия, тут же быстро овладел собой, придав лицу обычный невозмутимый вид. Собственноручно замазал трещину, а потом велел стражникам:

– Уведите его.

Ученый неистово сопротивлялся, и его поволокли силой по земле, оставляя в пыли длинный след…

Днём на центральной площади жрецы объявили о неслыханном злодеянии Ниса, сообщили, что боги покарали его безумием, а потом, как и предвидел изобретатель, публично сожгли его машину.

Молча расходился народ, сочувствуя ученому, но никто не осмелился выступить в его защиту.

Лишь один Россеч бесстрашно расхаживал по улицам, громко проклиная Стену и жрецов, призывая лантийцев последовать примеру Ниса. Поэт страстно кричал в закрытые окна домов:

– Трусы, вы боитесь Стены! Верно говорил Ур: «Самая страшная стена та, что находится в нашем сознании!» Она убивает всё лучшее в нас! Преграждает пути к свободе, счастью! Стена делают нас рабами!..

Серые солдаты косо посматривали на него, но не трогали, таково было повеление главного жреца. Тот считал, что еще не время: пусть народ «переварит» одну жертву, немного успокоится, а потом наступит черед и следующей. Слишком уж много недовольных, об этом доносили шпионы, может случиться бунт. Как это произошло, например, после очищения огнем мятежного Ура, о чем свидетельствуют исторические хроники.

Под вечер Россеч разошелся вконец: он напоминал безумного и Скос приказал силой отвести его домой, запереть там и на выпускать до тех пор, пока он не образумится.

Поздней ночью через окно поэт выбрался наружу и направился к Стене. Здесь находился полусонный страж. Россеч оглушил его ударом лома по каске, связал, сунул ему в рот кляп. Затем принялся за дело, оказавшееся не по плечу Нису: стал крушить Стену, пытаясь расширить трещину.

Быстро, ох как быстро летело время, а работа продвигалась медленно. Уж слишком мал был человек перед могучей Стеной. Вот если бы у него имелась машина Ниса, тогда бы другое дело!..

Заалел восток, предвещая скорый рассвет. Еще немного и наступит утро. Оно принесет ему смерть, ибо жрецы не простят святотатства. Россеча схватят и казнят. Он побежден, но не Стеной, а жрецами и их приспешниками. Если бы не, они, то он бы сумел разрушить преграду – ничего священного в ней нет! Это просто крепостная Стена, чудовищной змеей опоясавшая страну и превратившая её в огромную тюрьму, а людей – в узников…

А вот и они!

Поэт увидел отряд серых солдат, направлявшихся к нему. Он посмотрел на Стену и плюнул в сердцах на неё от того, что не успел достичь желаемого.

Решительно повернулся к врагам, не желая сдаваться без боя. Его лицо было спокойным и лишь в глазах стального цвета бушевало пламя гнева. Россеч взял наизготовку лом и шагнул навстречу солдатам. Те оторопели, ибо привыкли, что им уступают безо всякого сопротивления, а вид поэта ясно говорил о его желании драться до последнего.