Что же касается мурлыканья, подтверждающего полученное вами удовлетворение, возможности его применения трудно даже перечислить, но эффект от него — тот же самый. В таких случаях члены вашей семьи обычно считают, что вы благодарны им за то, что они уже сделали — или делают — для вас. Такое «благодарственное» мурлыканье вполне уместно после того, как вам, например, подали кушать (конечно, при условии, что, как говорится в 5-й главе, пища пришлась вам по вкусу) или когда вы удобно устроились, свернувшись в клубочек, в вашем любимом кресле; или же когда вы вспрыгнули на их постель или расположились около камина, и совершенно очевидно, что никто не собирается тревожить вас; или же когда вас ласково поглаживают по шерстке или почесывают за ушком; или же, наконец, когда вам подбросили украдкой особенно лакомый кусочек. В каждом из этих случаев ваше удовлетворение будет способствовать тому, что они станут просто упиваться своим тщеславием и раздуваться от чувства самодовольства по поводу того, что они доставили вам такое наслаждение…

При этом вы, конечно, можете варьировать громкость и тональность своего мурлыканья — от настолько тихого, едва слышного, что человек начинает сомневаться, удалось ли ему «ублажить» вас или нет, до такого громкого и раскатистого, что его слышно в другом конце комнаты.

Хотелось бы добавить еще один существенный прием, а именно: отказ от мурлыканья. Он очень эффективен в тех случаях, когда люди нарушили «правила игры» и вы даете им понять, что они провинились и вы наказываете их за совершенный проступок.

Например, вы справедливо рассердились на главу семьи, который не захотел поделиться с вами кусочком бекона во время завтрака или же полностью игнорировал вас все утро. Поэтому, когда вечером он возвращается с работы домой и, взяв вас на руки, усаживает к себе на колени и принимается всячески ласкать и тискать, поглаживать шерстку и почесывать за ухом, то есть делать то, на что обычно вы немедленно откликаетесь громким мурлыканьем, на этот раз вы храните упорное молчание и никак не реагируете на его заигрывания. Вы просто сидите неподвижно у него на коленях и все. Вы не выпускаете от удовольствия свои коготки, не пытаетесь спрыгнуть на пол и убежать от него. Вы не мурлыкаете! Сначала он никак не может понять, в чем дело. Он просто инстинктивно чувствует, что чего-то ему не хватает. Потом он начинает судорожно вспоминать, а не случилось ли что-нибудь у него на работе, или, может быть, дома не все в порядке, — например, куда-то запропастилась его любимая трубка, или картина, висящая в гостиной, перекосилась по неизвестной причине, или еще что-нибудь стряслось… В конце концов, действуя методом исключения, он постепенно докопается до причины своего беспокойства и поймет, что все дело в вас: он не чувствует ритмичной пульсации вашей гортани и не слышит привычного грудного мурлыканья! Тогда он начинает приставать к вам и спрашивать, в чем же, собственно, дело? Не получив ответа, он с удвоенной энергией принимается ласкать вас. Но вы по-прежнему упорно молчите и отказываетесь мурлыкать! Вот тут-то до него и доходит, что он просто-напросто подвергается экзекуции. А это в свою очередь заставит его осознать свою вину, что он, естественно, и должен был сделать с самого начала. Чувство же собственной вины в конце концов приводит его к тому, что он начинает по мелочам придираться к жене и детям во время ужина. В результате они с обидой на несправедливость обрушиваются на него, что усугубляет процесс его экзекуции… А ведь именно этого вы и стремились добиться, когда решили воздержаться от мурлыканья.